|
Интересно, Лея действительно ничего не заметила или просто сделала вид? Впрочем, какое это имеет значение. Хэн разделся. Да, наверное, она все-таки почувствовала запах гари от упаковочных ящиков. Хэн наскоро принял душ, по-быстрому обсушился и наконец надел чистую одежду. Привычный ритуал, которому он следовал, прежде чем сесть за стол, как-то умиротворил его, вывел из образа всполошившегося отца семейства. Хэн вновь почувствовал бодрость и уверенность. Пусть деятели из разведслужбы гоняются за призраками и играют в шпионов. Ведь от него требуется одно - вести себя естественно, а на это он мастер. И ведь, в конце концов, речь идет о Кореллиане - о родных, можно сказать, пенатах. Заблудиться он там не заблудится. А эти зонд-дройды пусть шныряют себе вокруг сколько влезет. Все равно он ничего такого не знает.
Защитные экраны на "Соколе" - вот это действительно морока. Удивительно, до чего же бодрым чувствуешь себя после того, как освежишься. Все ерунда, все обойдется. Хэн вернулся в гостиную и расположился в своем кресле в тот самый момент, когда из своей душевой вышел Чубакка. Указав на кресло, Чуви издал звук, обозначавший насмешку. - Ты прав, как-то я размяк после душа. Но разве это такое уж преступление - развалиться в уютном кресле? Чуви не ответил, но Хэн обратил внимание на то, что сам Чубакка все еще очень возбужден и не способен усидеть на одном месте. Пилот улыбнулся и покачал головой. Хотя они с вуки дружат столько лет, никогда не знаешь, из-за чего может попасть тому вожжа под хвост. - Я распорядилась, чтобы кухонные дройды накрывали на стол, - проговорила Лея, вернувшаяся в комнату. - А ребятам подогреют. Поедят разок-другой переваренного-пережаренного, глядишь, и научатся не опаздывать к ужину. Хэн не успел ответить: открылась входная дверь. Послышались детские голоса, хихиканье, топот легких ног, но в двери он увидел не своих чад, а шурина. Хэн совсем забыл, что Люк должен был ужинать с ними. - Прошу извинить меня за опоздание, - произнес Люк, войдя в комнату. - Я застукал сорванцов в ту самую минуту, когда они снова попытались спалить дворец. Пришлось провести с ними воспитательную беседу. Я отправил их мыться. - Что на этот раз? Надо принять какие-то меры? - спросила Лея. После некоторого колебания Люк ответил: - Мы уже решили, как их наказать. Боюсь, если я расскажу, что произошло, ты начнешь собственное расследование… - …и испортишь настроение всем, и себе в первую очередь, - заключила сестра. - Хорошо. Расскажешь мне о том, что они натворили, через день-другой, когда все окончательно утрясется. Откинувшись на спинку кресла, Хэн не мог удержаться от улыбки. Лея и Люк были одного поля ягода. Привыкшие повелевать, занимать ответственные должности, оба одаренные Силой, вечно занятые политической деятельностью. Ну а ребятишки, ясное дело, пошли в отца. Действительно, с этими маленькими чудовищами хлопот не оберешься. Но то ли еще будет! Создавалось такое впечатление, что дети чувствуют себя несчастными, если периодически не оказываются на волосок от смертельной опасности. Он уж и не помнил, сколько раз они производили "опыты" с лучевым мечом своего дяди. Для его детей законы не писаны, всяческие запреты лишь распаляют их воображение. Хэн ухмыльнулся, вспоминая некоторые эпизоды из собственного детства. Ему доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие узнавать себя в собственных отпрысках. Самые большие бедокуры - двойняшки. Анакин больше мечтатель, живет вроде бы в своем собственном странном мирке. Но этот карапуз способен натворить вдвое больше бед, чем его брат и сестра, вместе взятые. Правда, Анакин, похоже, не замечает того бедлама, который он устраивает, стоит ему только высунуться из мира своих фантазий, зато близнецы прямо-таки тащатся от своих безобразий. |
