Зная обычный цинизм Химеры и его любовь к постановкам, Пьетро понимал, что эта ночная вылазка — чистейшей воды идиотизм. Но никакие аргументы не смогли переубедить сенатора, все еще страдавшего из-за смерти Лучаны и жаждавшего мести. Арбалетная стрела, наверняка выпушенная с террасы одной из ближайших вилл, окружавших кладбище, без всякого суда и следствия положила конец его жизни.

«А на что, собственно, рассчитывали?» — рвал и метал Пьетро. Сенатор слишком поздно сообщил Пави о записке, причем сам уже решил отправиться на кладбище. Пришлось импровизировать в то самое время, когда все полицейские силы были брошены на поиски Андреа Викарио. В результате, несмотря на предпринятые Пави со товарищи меры, им попросту не хватило времени тщательно прочесать Дорсодуро. Они не смогли предвидеть одиночный выстрел и определить, откуда его произвели, и убийца преспокойно ушел. Короче говоря, решимость Кампьони обернулась против него самого. Его импульсивность в конечном счете привела сенатора к смерти. Но в отсутствие Черной Орхидеи Пави допустил грубейшую ошибку, решив охранять Кампьони на кладбище, вместо того чтобы попросту туда не пустить. Он тоже стал жертвой собственного любопытства и необходимости действовать. Хотя следовало удержать сенатора от поездки, даже силой, если бы понадобилось. Но легко быть умным задним числом. Быть может, в тех обстоятельствах Пьетро действовал бы так же. Судя по всему, поведение Джованни Кампьони в тот момент не оставляло места ни сомнениям, ни спорам. Дела продолжали идти кувырком, и Пьетро, как и Совет десяти с Уголовным судом, охваченный злостью и жаждой мести, не надеялся получить в библиотеке Викарио хорошие новости. Они и так уже покрыли себя позором и сейчас опасались худшего.

Ну, по крайней мере Оттавио вышел из игры. Виравольта рассказал Пави о происшедшем на Санта-Кроче, а тот немедленно поставил в известность дожа. Лоредано, ошарашенный — и разочарованный, — не смог отдать никаких распоряжений, да к тому же был полностью поглощен предстоящим празднованием Вознесения, которое нынче требовало совсем иного подхода, нежели обычно.

Вот так обстояли дела, когда ночной страж в черном плаще поднял фонарь к своему замаскированному лицу, чтобы разглядеть лицо Пьетро. Пави остался во дворце, но Виравольте дал в сопровождение подразделение солдат. Черная Орхидея увидел на углу виллы склонившуюся над грудой тел фигуру. И тут же узнал весьма характерный профиль Антонио Броцци. Поникшие плечи, согбенная спина, острая бородка. Врач шарил в своей сумке, фыркая от усталости и отвращения. Должно быть, его разбудили посреди ночи. Начал накрапывать дождик. Пьетро повернулся к стоящему рядом человеку с фонарем:

— Они все убиты?

— Похоже. С тех пор как мы их обнаружили, на виллу никто не заходил и не выходил. Мы ждали вас.

Пьетро, поправив шляпу, взглянул на фасад библиотеки. В глаза попали капельки дождя. Ему показалось, будто само небо плачет, тогда как в нем кипят лишь ярость и жажда мщения. Взяв пистолеты, он жестом приказал солдатам, также вооруженным пистолетами, пиками, мечами и метательным оружием, следовать за собой в дом. Ландретто, явившийся сообщить хозяину, что надежно спрятал Анну Сантамарию у одного из своих друзей в районе Кастелло, поплелся за ними.