Стал изучать схему подробнее — совсем запутался. Что выходит: от Цвикова отца пунктирная стрелочка идёт ещё к двум женским значкам. От них, получается, у Цвика ещё две сестры есть. И — вот ещё значок тётушки Дзидзиро, и там у неё вообще ад и Израиль.

Я попытался расшифровать: Дзидзиро и Цицино — сёстры, потому что у них одна мать. Цвик сказал бы: «из одной сумки». Но отцы у них разные, у их отцов были ещё женщины и были ещё дети. А у самой Дзидзиро было два мужа, причём от одного — дочка, Ктандизо, всё верно, а пунктирчик ко второму зачёркнут таким же пунктирным зигзагом. Вроде связь была, но детей не было? Или как?

По всему выходит, что весь клан Кэлдзи — это настоящая семья: все друг с другом в родстве. Но, по-моему, не так, как на Земле: вот дети переженились, вот их дети и так далее. Я бы даже сказал, что у меня выходит, что все жёны и дети у них общие — но не похоже на такой разврат, слишком всё дотошно отмечено, можно сказать — на стекле гравировано. На скрижалях. Всё серьёзно. И от этого сочетания запутанности отношений и очень серьёзных записей ум за разум заходит так ещё.

Я даже советоваться с ребятами не стал. Отчасти потому, что боялся и их запутать, отчасти — потому что Серёга точно начнёт прохаживаться, что у них тут полная анархия и коммунизм, все друг друга гладят, ходят нагишом, как нудисты, и вообще… И не знаю точно, за кого мне было неловко — за лицин или за своих.

Потому что я чувствовал, что никакой это не разврат. Но выглядело очень лихо. Уж очень. Натуральная хипповская коммуна, только, вроде бы, не ширяются ничем.

Я к этому древу несколько дней ходил, как на работу. Пытался разобраться. Думал, что как-нибудь пойму, если буду очень внимательно смотреть. Только чем больше я изучал этот кроссворд, тем круче у меня ум заходил за разум.

Потому что там ещё были исчезающие и появляющиеся мужчины.

Никто из мальчиков, которые тут родились, свою линию не продолжал. Вообще никто, ни одна живая душа. Линия у каждого мальчика — оборванная. Зато рядом с женщинами клана вырисовывались не связанные родословными связями мужчины — и у них потом линии были только сексуального толка.

Из этого, по-моему, следовало, что все парни из дома уходили. А приходили какие-то другие. И тогда понятно, почему Цвик огорчался и почему его сослали в наш дом. Ему тоже полагалось уйти, как всем парням.

Надо думать, куда-то в другое место, чтобы там жениться или что у них там.

А нас они принимали в доме, где, надо думать, останавливались потенциальные женихи. Наверное, некоторые тут немного гостили и уходили, оттого и оставляли всякие недоделанные вещицы, а некоторые оставались и переходили жить в дома с женщинами. А мы вот задержались… Очень интересно.

Тогда выходит, что весь этот посёлок — имущество бабушки Радзико и её дочек. Артик сказал: матриарх. Имущество — у женщин, а мужчины — так просто… пришли-ушли. Без ничего. Начал вырезать какую-нибудь штуковину, но отвлёкся, ушёл — и даже начатую фигурку оставил.

У них вообще ничего нет?

Если эту мысль развить, выходит, что Цвиков брат просто уже ушёл. Как его показать, если он тут уже не живёт? А отец Цвика, может, приходил, немного пожил и тоже ушёл? Тётку с ребёнком бросил?

В конце концов, я решил, что ничего без языка не пойму.

Наверное, надо было посоветоваться с ребятами, но они как раз занялись живой одеждой: Витя эксперимент устроил, так отважно, что все только им и интересовались. И я решил, что, раз такое дело, не к спеху.

А утром, когда на Вите выросли дикие штаны, Цвик пытался что-то объяснить. Про кэл-дзи, не про клан, а про грибной приёмник. И про «эроздад».