– Держите его крепко, если он вдруг начнет дергаться, – сказал я Уэлану и осторожно, стараясь не потревожить туловища, подсунул руку под травмированную ногу.

Трогая ногу в том месте, откуда, как мне казалось, текла кровь, я надеялся, что не нащупаю там торчащего обломка кости. Если бы причиной кровотечения было что нибудь вроде этого, я мало чем смог бы ему помочь – особенно если кость порвала бы одну из артерий. В таком случае Конрад мог бы умереть еще до приезда «Скорой».

Однако никаких острых осколков кости, которых я так боялся, не обнаружилось. Вместо них сквозь тонкую резину перчаток я нащупал рваную дырку в комбинезоне и штанах – на бедре, теплую от сочившейся из под нее крови. Вероятно, падая, профессор зацепился за гвоздь или острый обломок доски. Плохо, конечно, но все таки не артерия.

– Приготовьтесь! – сказал я Уэлану. – Сейчас буду зажимать.

Перчатки у меня были уже далеко не стерильными, однако с телом убитой на чердаке не контактировали. И из всех рисков, угрожавших сейчас профессору, инфекция была едва ли не меньшим. Я с силой сжал Конраду ногу. Он негромко застонал и сделал попытку пошевелиться.

– Держите крепко! – скомандовал я, и Уэлан плотно прижал раненого к полу всем весом своего тела.

– Что происходит? – донесся до нас голос Уорд. – Он в порядке?

– А «Скорая» далеко еще? – отозвался я.

– Въезжает на территорию. Будет через две или три минуты.

Значит, не очень быстро. Продолжая пережимать артерию, я уселся поудобнее и сосредоточился на своей задаче. Только потом, удостоверившись, что кровотечение ослабло, смог оглядеться по сторонам.

Впрочем, темнота позволяла рассмотреть немногое. Уэлан говорил, что помещение похоже на маленькую палату, но за исключением маленького светлого островка я не видел практически ничего. Когда глаза немного свыклись с особенностями освещения, я различил в полумраке перед собой неровную, неоштукатуренную кладку из кирпича или блоков. Повернув голову, заметил угловатую раму больничной койки. На ней угадывалась лежавшая человеческая фигура. Мне показалось, за ней виднеется еще одна койка, но это вполне могло быть игрой воображения.

Что бы там ни таила в себе еще эта комната, с этим можно было и подождать.

Стараясь не обращать внимания на боль в уставшей руке, я продолжал пережимать артерию на ноге у Конрада и хотел только одного: чтобы бригада «Скорой» прибыла быстрее.

Небо на востоке начинало уже светлеть, когда я притормозил у ворот Бэллэрд Корт. Затем я ждал, пока отворятся автоматические ворота, и жужжание электромотора добавляло басовую партию к рассветному птичьему щебету.

Загнав машину на подземную парковку, я выключил двигатель. Двери лифта исполнили незатейливый мотивчик и раздвинулись. За ними стоял мой сосед. С явным неодобрением он скользнул взглядом по моей мятой, пыльной одежде, но тем не менее вежливо кивнул мне и проследовал к своему автомобилю.

– И вам доброе утро, – сказал я пустой лифтовой кабине.

Оставляя на мраморном полу пыльные следы, я шагнул к двери. Отпирал я ее, стараясь производить как можно меньше шума, но стоило мне войти, как запах жареного бекона дал мне понять, что старался я зря. Рэйчел стояла у кухонного стола и нарезала грибы рядом с плевавшейся маслом сковородкой. Рэйчел была одета, прелестна и выглядела на порядок свежее меня.

– Привет! – воскликнула она, сняла сковородку с огня и обняла меня, подставив щеку для поцелуя. – Ты как раз вовремя.

Я вдохнул аромат ее влажных после душа волос.

– Тебе вовсе не обязательно было вставать так рано.

– А вот и нет.