Ирландка с бледным лицом улыбнулась и кивнула им, а ее руки продолжали порхать над наборной кассой, раскладывая чистые литеры по своим гнездам.

— Она дочь наборщика из Лимерика, отец пошел наперекор традициям и обучил ее своей профессии, — понизив голос, рассказывала гостям Фидо. — После его смерти она увидела в газете мое объявление и сразу же отправилась в Лондон.

— А эта профессия не вредна для здоровья? — спросил Андерсон, проходя с дамами мимо наборных столов, чем-то напоминающих церковную кафедру.

Фидо всегда рада рассеять обычное заблуждение посетителя.

— Это зависит от условий труда. Помню, «Типографский журнал» предостерегал меня, что мои рабочие не вынесут напряженного ритма! Но, как видите, я постаралась обеспечить хорошее освещение, вентиляцию помещения, высокие стулья, чтобы наборщицы могли работать сидя, и ввела перерывы на ланч.

— Гм, судя по всему, они вовсе не падают от усталости, — заметил Андерсон, разглядывая девушек оценивающим взглядом, что вызвало у Фидо неприязненное чувство.

— Твои руки, ты их так называешь? — веселилась Хелен, поигрывая в воздухе растопыренными пальчиками. — Как будто ты страшный осьминог!

Фидо натянуто усмехнулась; ей странно видеть в цехе свою давнюю подругу, с ее легкомысленными шутками.

— На самом деле я чувствую себя их матерью, — тихо призналась она. — Вон там работает мисс Дженнингс, ей всего тринадцать лет; она училась ремеслу в приюте для глухонемых.

— Очень благородно с вашей стороны, — похвалил полковник.

Фидо отмахнулась:

— Обучить ее было очень трудно, зато она практически ни на минуту не отвлекается от работы.

— О, да у вас тут и мужчины есть! — тихо произнесла Хелен, заметив мистера Кеттла, натирающего пальцы мелом.

— Разумеется, всегда есть физическая работа, которая женщине не по силам, — слегка виновато объяснила Фидо. — Переносить тяжелую наборную кассу, заправлять в машину бумагу и делать оттиски… Поэтому я наняла одного мужчину на должность метранпажа, который наблюдает за работой пяти наборщиц: он раздает им рукописи, составляет из набранных девушками текстов колонки и формирует полосу — помещает страницы в нужном порядке, — объяснила она. — Но я горжусь тем, что здесь у меня работают двадцать пять девушек и еще пятнадцать на Фаррингдон-стрит.

Хелен отстала, разглядывая длинные полки с металлическими рамами.

— Это называется рамы для заключки, — объяснила Фидо, — но когда они заполнены и закреплены, это уже печатные формы. — Она вдруг подумала, что говорит очень скучно. — Мисс Кларк набирает строку на наборную верстатку — позвольте, мисс Кларк, — она регулируется по ширине, видишь? — Она показала верстатку Хелен.

Та опасливо посторонилась:

— Боюсь испачкаться, сегодня мы с Гарри обедаем у Бичемсов.

— На ней еще нет краски, миссис К., — усмехнулся Андерсон.

Каждый раз, как Фидо слышала это его обращение к Хелен, ее коробило. Что это, вульгарность или самоуверенность? Но затем она укоряла себя за чрезмерный снобизм: скорее всего, это грубоватая манера объясняется тем, что он военный.

— После каждого проката печати все самым тщательным образом чистится и промывается специальным составом, — успокоила она Хелен. — Качество печати целиком зависит от чистоты и аккуратности.