– Какое разрешение ты дал?

– Останки увозить, какое же еще. Старичка ведь надо было вскрывать. Даже если он своей смертью помер, все равно, есть такое правило.

– Ты можешь изложить свои наблюдения?

– Запросто. Труп лежал в трех метрах от окна. Примерно.

– Примерно?

– Я не взял с собой рулетки. Месяца два пролежал, должно быть, совсем сгнил. В комнате было два стула, стол и кровать.

– Два стула?

– Ага.

– Ты только что сказал – один.

– Правда? Нет, кажется, все‑таки два. Так, еще полка с книгами и старыми газетами. Ну и на кухне две‑три кастрюли, кофейник и все такое прочее.

– Все такое прочее?

– Ножи там, вилки, консервный нож, мусорное ведро…

– Понятно. На полу что‑нибудь лежало?

– Ничего, не считая покойника. Полицейские тоже ничего не нашли, я спрашивал.

– В квартиру еще кто‑нибудь заходил?

– Нет, ребята сказали, что никто не заходил. Только я да они. Потом приехали мужики с фургоном и увезли труп в полиэтиленовом мешке.

– И причина смерти Свярда уже установлена.

– Ага, вот именно. Застрелился. Уму непостижимо! Куда же он пушку‑то дел?

– У тебя есть какие‑нибудь предположения на этот счет?

– Ноль целых. Дурацкий случай. Этого дела не раскрыть, я точно говорю. Редко, но бывает.

– А полицейские что сказали?

– Да ничего. Что они могут сказать – обнаружили труп, убедились, что все было заперто, и точка. Если бы в квартире пушка была, неужели мы ее не нашли бы. Да и где ей быть, если не на полу рядом с покойничком.

– Ты выяснил личность покойника?

– А как же. Фамилия – Свярд, на двери написано. С одного взгляда видно, что за человек.

– Ну‑ну?

– Обычный алкаш, надо думать. Клиент для органов призрения. Такие частенько кончают с собой. Или упиваются до смерти, или с инфарктом на тот свет отправляются.

– Больше ничего существенного не добавишь?

– У меня все. В общем, головоломка… Загадочный случай. Тут и ты не справишься, помяни мое слово. Да и будто нету дел поважнее.

– Возможно.

– Как пить дать. Мне можно сматываться?

– Погоди, – ответил Мартин Бек.

– У меня все. – Альдор Гюставссон ткнул сигару в пепельницу.

Мартин Бек встал и подошел к окну.

– Зато у меня не все, – заметил он, стоя спиной к собеседнику.

– А что такое?

– Сейчас услышишь. Например, на прошлой неделе на место происшествия выезжал криминалист. Большинство следов было уничтожено, но на коврике он сразу обнаружил пятна крови, одно большое и два поменьше. Ты видел пятна крови?

– Нет. Да я их и не искал.

– Это чувствуется. А чего же ты искал?

– Да ничего. Ведь все и так было ясно.

– Если ты не заметил крови, мог и другое пропустить.

– Во всяком случае, огнестрельного оружия там не было.

– Ты обратил внимание, как был одет покойный?

– Не так чтобы очень. И ведь труп‑то сгнил уже. Что на нем могло быть, тряпье какое‑нибудь. И вообще, я не вижу, чтобы это играло какую‑нибудь роль.

– Но ты сразу определил, что покойный был бедняк и жил одиноко. Не какая‑нибудь приметная личность.

– Точно. Насмотришься, как я, на всяких алкашей и прочую шушеру…

– И что же?

– А то, что я свою публику знаю.

– Ну а если бы покойник занимал более высокое положение в обществе? Тогда, надо понимать, ты работал бы тщательнее?

– Само собой, тут приходится все учитывать.