– Ну и что?

Бульдозер Ульссон ринулся к двери. Его настоящее имя было Стен. Но об этом никто не помнил, разве что жена. Зато она, должно быть, забыла, как он выглядит.

– Похоже, я чего‑то не понимаю, – сказал Колльберг.

– Насчет Руса Бульдозер, пожалуй что, прав, – сказал Гюнвальд Ларссон. – Редкостный пройдоха, и всегда у него алиби. Фантастические алиби. Как до дела доходит – он либо в Сингапуре, либо в Сан‑Франциско, либо в Токио, либо еще где‑нибудь.

– Но откуда Бульдозеру известно, что Мальмстрём и Мурен причастны к этому налету?

– Шестое чувство, интуиция… – Гюнвальд Ларссон пожал плечами и продолжал:

– Ты мне другое объясни. Мальмстрём и Мурен – отпетые гангстеры. Их сто раз задерживали, они каждый раз выкручивались, но все же под конец угодили в Кумлу. И вдруг этих молодчиков отпускают домой на побывку.

– Нельзя же вечно держать людей взаперти наедине с телевизором.

– Конечно, конечно, – согласился Гюнвальд Ларссон.

Они помолчали.

Оба думали об одном. Государство не один миллион ухлопало на тюрьму Кумла, все было сделано, чтобы физически изолировать правонарушителей от общества. Иностранные знатоки учреждений такого рода говорили, что камеры Кумлы, пожалуй, угнетают и обезличивают человека как ни один другой застенок в мире.

Отсутствие клопов в матрацах и червей в пище не может возместить полное отсутствие человеческих контактов.

– Кстати, насчет этого убийства на Хурнсгатан, – заговорил Колльберг

– Какое там убийство. Скорее, несчастный случай. Она выстрелила нечаянно. Наверно, даже не знала, что пистолет заряжен.

– Ты все‑таки уверен, что это была девушка?

– Конечно.

– А как же насчет Мальмстрёма и Мурена?

– Как – взяли да и послали на дело деву.

– А отпечатки пальцев есть? Ведь она, кажется, была без перчаток.

– Отпечатки были. На дверной ручке. Но кто‑то из служащих банка хватался за эту ручку до того, как мы подоспели. Так что все смазано.

– Баллистическая экспертиза?

– Будь спокоен. Эксперты получили и пулю, и гильзу. Сорок пятый калибр, скорее всего, «лама».

– Изрядный калибр… Особенно для девушки.

– Да уж. Бульдозер говорит, оружие тоже указывает на эту компанию – Мальмстрём, Мурен и Рус. Они всегда пользуются крупным калибром, страх нагоняют. Но…

– Что – но?

– Мальмстрём и Мурен не стреляют в людей. Во всяком случае, до сих пор не стреляли. Если кто‑нибудь артачится, пустят пулю в потолок, и сразу полный порядок.

– Какой же смысл брать этого Руса?

– Не знаю, может быть, Бульдозер рассуждает так: если у Руса неопровержимое алиби – скажем, в пятницу он был в Иокогаме, – можно биться об заклад, что план операции разработан им. Если же он находился в Стокгольме, тогда дело сомнительное.

– А как ведет себя в таких случаях Рус? Не поднимает бучу?

– Никогда. Он подтверждает, дескать, Мальмстрём и Мурен – его старые друзья, это верно, и ах, как жаль, что они пошли по кривой дорожке. В прошлый раз даже спросил, не может ли он чем‑нибудь помочь своим корешам. Член коллегии Мальм был при этом. Как услышал эти слова, чуть не околел от злости.

– А Ульссон?

– Бульдозер только заржал. Хитрый ход, говорит.

– На что же он рассчитывает?

– Сам слышал – ждет следующего хода. Считает, что Рус замыслил большое дело для Мальмстрёма и Мурена. Видно, приятели надумали загрести такой куш, чтобы потом можно было смотаться за границу и жить до самой смерти на ренту.