– Снап поехал кататься, – вздохнул Димка, тоже оказавшийся свидетелем этой сцены.

Кстати, я несколько отвлекусь и расскажу замечательную историю, связанную со Снапуном.

Однажды Александр Иванович вдруг спросил:

– Послушай, каким образом седые дамы добиваются такого благородного, слегка фиолетового оттенка волос?

– Ну, это просто, – засмеялась я, – они сначала моют голову, а потом волосы ополаскивают водой с чернилами. А почему ты интересуешься?

Александр Иванович задумчиво глянул на Снапа:

– Ему бы пошла слегка фиолетовая окраска.

– За чем же дело стало? – пожала я плечами. – Пузырек у тебя на столе.

Сделав заявление, я мирно отправилась спать. Разбудил меня громкий голос мужа:

– Он получился не того цвета!

Я села, протерла глаза и заорала:

– Кто это?

На моей постели восседало совершенно инфернальное существо, перед которым меркнут персонажи «Звездных войн», густо фиолетовое, мохнатое, жуткое…

– Снап, – тихо пояснил супруг. – Я сделал все, как ты велела, помыл его, потом вылил в воду пузырек чернил…

– Сколько? – подскочила я, не сводя глаз с невероятного животного, которое топталось по пододеяльнику, оставляя повсюду, словно штамп, темные пятна.

– Пузырек, – ответил муж.

– Весь?!

– Ну да!

– С ума сошел! Добавляют всего пару капель.

– Но ты же мне об этом не сказала!

Крик возмущения застрял у меня в горле. Действительно, откуда мужчине знать подобные тонкости.

Ванну я потом оттирала год. Снапун испортил нам все постельное белье, пледы и мебель. Линять он перестал этак месяцев через шесть. После каждой мойки его шерсть принимала другой оттенок и в конце концов стала розово‑голубоватой. Люди на улицах замирали при виде Снапа. Одним словом, мы добились потрясающего эффекта, и даже поразили в самое сердце очень противного соседа, настоящего сноба, проживавшего на шестнадцатом этаже. Он был то ли дипломат, то ли сотрудник Внешторгбанка, короче говоря, принадлежал к элите, регулярно выезжавшей за границу. Если мы сталкивались с ним в лифте, он, не здороваясь, отворачивался к стене. Всем своим видом он давал понять: вы мне не ровня, странно, отчего живете в этом доме. Но у него имелась собачка, и однажды сердце ее владельца не выдержало, не успели мы с фиолетовым Снапом войти в лифт, как сосед сквозь зубы поинтересовался:

– И что же это за порода такая?

Пока я соображала, что ответить, Александр Иванович мгновенно выдал:

– Шотландский горный терьер.

Я закашлялась. Интересно, есть ли в Шотландии горы? А если все же они существуют, то что делать там маленьким, криволапым терьерам?

Но сосед принял сообщение за чистую монету и удивленно пробормотал:

– Первый раз встречаю такую породу.

Александр Иванович, сохраняя на лице самое серьезное выражение, ответил:

– А он один в Москве, мы не смогли в столице пару ему подыскать, придется в Великобританию на свадьбу лететь.

Меня душил хохот, но сосед после этой беседы зауважал нас чрезвычайно и начал любезно раскланиваться. Как обладателей элитной собачки, мы были им моментально причислены к кругу людей, достойных общения.

С рождением Маши перед нами встала глобальная проблема, где проводить лето. Ежу понятно, что оставлять ребенка в загазованной Москве нельзя. Аркашка и Димка отправлялись на море в пионерлагерь «Орленок», но Машка‑то крохотная!

Дом в Переделкине уже отобрали, требовалось снять дачу.