Ветер с моря дул через дорогу, отделявшую ее от переполненных пляжей. Дуновение грязного города казалось гораздо приятнее, чем пронзительно-свежий горный воздух, который, кажется, лишь обострял все печали. Здесь, в Ницце, пятом по величине городе Франции, Изабель могла раствориться в толпе туристов, словно ее не заботит ничего, кроме убийственных цен на прокатные шезлонги на пляжах Лазурного берега.

Женщина с шапкой крашенных хной волос с химической завивкой остановила ее и спросила, как пройти на улицу Франсуа Он. Стекла ее больших темных очков были испачканы чем-то похожим на разводы от высохшего молока. Она говорила по-английски с сильным акцентом. Изабель показалось, что с русским. Женщина указала рукой, унизанной тяжелыми кольцами, на лежавшего под мотоциклом механика в замасленном синем комбинезоне, словно хотела, чтобы Изабель узнала у него дорогу. В первый момент Изабель растерялась, не понимая, почему к ней обращаются с такой просьбой, но потом сообразила, что женщина — слепая и слышит, как механик возится с мотоциклом.

Изабель присела на корточки рядом с механиком и показала ему бумажку, которую женщина впихнула ей в руку. Механик ткнул пальцем на многоквартирный дом через дорогу. Женщина стояла на той самой улице, которую искала.

— Это здесь.

Изабель взяла женщину под руку и подвела через кованые ворота к богатому зданию с оконными ставнями, свежепокрашенными в зеленый. Три разбрызгивателя орошали пальмы, высаженные ровными рядами на придомовой территории.

— Но мне нужно в порт, мадам. Я ищу доктора Ортегу.

Голос слепой русской женщины звучал возмущенно, словно ее привели сюда силой, против ее воли. Изабель изучила медные таблички на домофоне с выгравированными именами жильцов и зачитала их вслух:

— Перес, Орси, Бергель, доктор Ортега.

Вот его имя. Он живет здесь, пусть даже женщина с этим не соглашается.

Изабель нажала на кнопку рядом с именем доктора Ортеги, не обращая внимания на русскую, которая яростно рылась в сумке из крокодиловой кожи, а потом извлекла на свет потрепанный карманный словарь.

В голосе, раздавшемся из полированного латунного динамика, слышался мягкий испанский акцент. Голос спросил по-французски:

— Кто там?

— Меня зовут Изабель. К вам пришла посетительница. Она ждет внизу.

Полицейская сирена заглушила ее слова, и пришлось повторить.

— Вы сказали, вас зовут Изабель?

Этот простой вопрос почему-то ее растревожил. Словно ее уличили в том, что она кем-то притворяется.

Домофон запищал. Изабель толкнула стеклянную дверь в тяжелой деревянной раме, ведущую в отделанный мрамором вестибюль. Русская в испачканных темных очках не желала входить в дом. Она стояла на месте и упрямо твердила, что ей нужно в порт.

— Вы еще здесь, Изабель?

Почему доктор не спустится и не встретит слепую женщину?

— Вы не могли бы спуститься и встретить пациентку?

— Señora, soy doctor en filosofía. Это не пациентка. Это моя студентка.

Он опять рассмеялся. Хриплым и гулким смехом курильщика. Изабель услышала его голос в домофоне и подошла ближе к динамику.

— Моя студентка так рвется в порт, потому что желает вернуться в свой Санкт-Петербург. Она не желает сидеть на уроке испанского и поэтому упорно не верит, что она здесь, а не там. Ella no quiere estar aquí.

Он был игрив и кокетлив, этот мужчина, располагающий временем говорить загадками с безопасного расстояния через домофон.

Ей хотелось быть такой же, как он: беспечно шутить, и валять дурака, и играть с каждым мгновением, что принесет тебе день, что бы он ни принес. Что привело ее сюда? Где она сейчас? Как обычно, убегает от Йозефа. От этой мысли глаза защипало от слез. Она разозлилась. Нет, только не это, только не Йозеф, только не снова.