В голове Мишель все поплыло, и не только солнце было тому причиной. Захотелось рвануться прочь, чтобы между ними снова установилась та дистанция, которая разделила их после той первой брачной ночи, но не хватало сил заставить ноги двигаться. Вместо этого Мишель слабым голосом сказала:

— Я собиралась спуститься вниз, в тень.

Тело ее обмякло, и она прислонилась к Филиппу спиной. Его ладони скользнули по голым рукам и поддержали ее за локти.

Если бы год назад он вот так же подошел к ней и дотронулся, она отскочила бы от неге как испуганный кролик, чтобы не позволить ему зайти слишком далеко и лишний раз убедиться в ее фригидности. Но в тот момент она двинуться с места не могла, да и не хотела, продолжая неосознанно прижиматься к нему.

— У меня есть идея получше.

Он обнял ее за талию. Оказавшись всем телом прижатой к нему, Мишель испытала шок, ощутив сзади прикосновение его твердого члена, и чуть не потеряла сознание от такого контакта. Ей вдруг захотелось, чтобы его руки поднялись выше и дотронулись до набухших грудей с затвердевшими сосками, торчавшими под шелковой тканью. Хотелось кричать, умолять его об этом, но, к счастью, в этот момент он сказал:

— Сейчас мы вернемся в дом, ты сможешь принять душ и отдохнуть. В полном одиночестве. Я не стану приставать к тебе… если из-за этого ты торчишь здесь рискуя получить солнечный удар. Потом мы отправимся куда-нибудь поужинать. Не могу больше видеть грязную посуду!

Он неторопливо двинулся в сторону дома шагая легко и грациозно. Мишель с пылающим лицом шла за ним. Филипп даже не заметил, каким послушным стало ее тело, изнывающее от жажды его ласк, как участилось ее дыхание. Впрочем, имея за плечами горький опыт столкновения с ее холодностью, Филипп мог и не заметить, ведь он не ожидал такой перемены. Тогда сам собой напрашивается вопрос: зачем он вообще продолжает настаивать на общей постели? Ну конечно, чтобы наказать ее. Что свидетельствует о его жестокости, бесчувственном сердце и презрении к ней. Для него она всего лишь подопытный кролик. С помощью этого эксперимента он желает избавиться от домогательств со стороны Беатрис и настырных приставаний матери и теток.

Ладно, ради Пола она готова потерпеть три месяца. Раз Филиппу в постели нужна бесчувственная кукла, то он ее и получит. А о своем желании, причинявшем ей страдания, придется забыть. Как она тогда, в их первую брачную ночь, хотела Филиппа, но, когда дошло до дела, превратилась в кусок льда. Такое может повториться. Скоро ему надоест, и он отселит ее в отдельную комнату. А это будет означать конец затеянного им эксперимента.

6

— Ты в состоянии дойти до дому?

В голосе Филиппа прорывалось сдерживаемое веселье, и глаза Мишель, устремленные на него, светились радостью.

Как он хорош в лунном свете, выглядит как киногерой. Впрочем, когда он выглядел иначе?

— Ну… может, один бокал вина был лишним…

— Думаешь, только один?

— Конечно. — Она сморщила нос, глядя на него. — К тому же я ела как лошадь… Какие были лангусты и этот соус! Просто объедение! — Она поцеловала кончики пальцев и захихикала. — Придется дойти, выбора у меня нет. Если только ты не предложишь мне свои услуги и не донесешь меня.

Прежде чем ответить, Филипп окинул ее долгим оценивающим взглядом с головы до ног. Мишель снова ощутила то взаимное сексуальное влечение, которое в течение вечера проявлялось раз или два… а может, двести раз. Подул ночной бриз, и ее легкое элегантное платье плотно облепило ее фигуру, открывая любовному взгляду Филиппа все изгибы. От приступа желания Мишель дрожала, ноги ее стали ватными.

— Донести не проблема, но, полагаю, прогулка поможет тебе протрезветь.