Маратка пренебрежительно вытянул худые ноги далеко вперед, надменно ухмыльнулся:

— О. Чепушила заявился. — Осклабился: — Чего такой смурной, лошара? Нервишки пошаливает, да? В мандраж кидает? Давай, лечись, — с насмешливым гостеприимством указал на почти опустошенную бутылку с коньяком.

— Сам не буду и вам больше не советую, — нахмурился Захар.

— Гляди–ка, — обращаясь к приятелю, фыркнул племянник авторитетного дяди, — он нам советовать будет…

Артур уже давно подобрался, глядел на Воронцова исподлобья, готовился принять или ударить.

— Гамлет Давидович, — наклоняясь над Амбарцумяном, произнес Захар, — давайте я вас в ванную отведу. Вы весь в торте перемазались.

— Спокойно! — качнувшись, отстранился ремонтный шеф. — Я контори… контролирую себя! — тыльной стороной ладони обтер губы, почувствовал на коже скользкий крем и крошки. Очень удивился. — Пожалуй…, не лишено…, — пробормотал и начал подниматься.

К папе подлетела Диана, взяла его в охапку, повела к умывальнику…

— Ты чо вмешиваешься, чепушила?! — взвился с дивана Марат. — Куда ты лезешь?! Мы тут сидим…

— Цыц, — невозмутимо перебил Захар. — Идите досиживать в другое место.

Дипломированный инженер принял неумелую боксерскую стойку, засучил перед брезгливо наморщенным носом подмастерья сжатыми кулачонками.

Мозгляк, подумал Воронцов и несильно ткнул в распетушившегося инженера пальцем.

Мозгляк вернулся на диван, откуда в воздух взвился Артур.

Его боксерская поза вызывала больше уважения.

Но не реакция.

Захар увернулся от пары ударов, перехватил запястье драчуна, пребольно вывернул…

— Тихо, Артурчик, тихо, — внезапно, не по–русски заговорил Марат. Язык был не армянским и не азербайджанским, но не остался тайной для Захара. — Этот баран еще свое получит. Дядя велел его не трогать.

«Чего тогда на рожон полезли? — немного удивился Воронцов. — Коньяк по незрелым головам ударил?»

Или ревность?

Захар откинул от себя амбала с незаметной удавкой уже надетой на литую шею. Поддавать пинка не стал, сердечно посоветовал:

— Шли бы вы, ребята, отсюда. Дядя Гамлет устал, ему завтра на работу…

Марат поднялся с дивана. Одернул джинсовую рубашку и, в упор глядя на Захара, произнес:

— До завтра. Тебе очень повезло, придурок, что завтра ты нам нужен. Утром звони, получишь указания. Пойдем, Артур.

И первым вышел из квартиры.

Диана плакала. В соседней комнате храпел Гамлет Давидович. Держа девушку за плечи ладонями, Воронцов целовал ее мокрые щеки.

— Захар, Захар, давай уедем, — не зная, что мольбы не нужны, причитала девушка. — О н и нас не оставят…

— Почему ты не сказала мне, что Марат посватался? — шептал Захар.

Диана отстранилась, чарующе опустила ресницы вниз, вздохнула:

— Я не хотела, чтобы ты набил ему морду. Он мог бы отомстить.

Воронцов с трудом удержал улыбку — девушка всерьез расстроена, и довольная физиономия обожателя сейчас не к месту. Но от вопроса не сдержался:

— Ты была уверена, что победа останется за мной?

— Конечно, — огромные миндалевидные глаза цвета полированной меди недоуменно распахнулись на Захара. — Разве ты не понимаешь… Ты такой… такой… мне ничего с тобой не страшно! Давай уедем, поговорим с папой…, попробуем поговорить или записку ему напишем… — Диана крепко–крепко обняла Захара, Воронцов чуть не задохнулся от затопившей душу нежности.