— Да нет, уже всех перевязали, знаешь, — пожал плечами молодой эльф-лекарь.

Он был в белой мантии, весь перепачканный в крови, в руках у него был таз с водой, где плавали кровавые бинты.

— А что ты хотел-то, брат эльф?

— Да мне смириться надо, — как на духу, выдал я, — Вот решил вам тут помочь.

— А, решил, значит, — усмехнулся лекарь, — Время появилось, да?

Я скривил губы. Знакомая интонация, этот Фридрих с такими же нотками разговаривал со мной.

— Нет, брат эльф, — ответил я, покачав головой, — Времени-то у меня и нет.

— Ну, ты извини, у меня тоже нет. Бинты чистые нужны, я побежал.

Вздохнув, я отошел. Вот, спрашивается, как помогать, если никому тут помощь не нужна?

Я встал в углу, ловя на себе недовольные взгляды раненых и несущих службу. Вот лежит эльф-гвардеец с перевязанной головой, вот рядом паладин прижимает к животу руку. Второй рукой он опирается о золотой нагрудник, лежащий сбоку.

Я стал присматриваться к снующим лекарям. Они все время бегали в угол, где лежала куча окровавленного белья, прямо недалеко от прикрытых воинов, павших в бою.

Тряпки бросали в тазы и бежали с ними в другой угол, откуда все время доносился плеск. Там были натянуты веревки, и развешены бинты над тлеющим камином.

Рядом виднелась деревянная дверь, откуда все время сюда заносили новых раненых. Иногда оттуда доносились крики.

— Ты куда? — спросил меня тот самый эльф-лекарь, когда я пересек зал и подошел к этой двери.

На меня оглянулись еще с десяток глаз. Взмыленные парни отжимали тряпки, терли их по ребристым доскам, и спешили все это развешать на веревках. В стене рядом теплился камин, помогающий бинтам высохнуть, и его огонек недобро отражался в глазах эльфов.

— Э-э-э… — я слегка оторопел от этих взглядов, — Спрошу, нужна ли там помощь?

— Шел бы ты отсюда, помощничек, — чуть ли не со злостью прошептал совсем другой лекарь, суровый эльф со шрамом.

Он устало вытер лоб сухим предплечьем и раздраженно бросил тряпки в таз с водой.

Между мной и дверью на всякий случай встал паладин, услышавший разговор. Выглядел он намного крепче других. Строгие глаза смерили меня взглядом.

— Да, — послышался еще голос. Говорил какой-то перевязанный эльф, лежащий на боку, — Там, за Гурутмаром что, развлечения кончились?

— Ага, нам помощника прислали, смотрите, — в меня ткнул пальцем лекарь, — Помочь, говорит, решил. Времени нет совсем, вот, пять минут выделил.

Зал взорвался хохотом. Смеялись даже те, кто сгибался от боли. Я так и застыл, растерянный и в недоумении.

— Что, в городишках заняться больше нечем?

— Ты смотри, время нашли. А как же «темные времена» у вас там, кто их ждать будет?

— Говорит, смириться ему срочно надо…

— Что стоишь-то, брат? — проскрипел за спиной старенький эльф.

Он был совсем древним, и давно согнулся от тяжести лет. Одет в синюю мантию, давно застиранную, а в руке держал табуретку.

— На вот, сядь. Так хоть удобнее смотреть будет. А как мимо кто пойдет, ты спрашивай, чем помочь, — заботливо прокаркал старичок.

Зал снова взорвался хохотом.

Глава 17. Смирение. Часть 1

Я, нахмурившись, смотрел на старого эльфа, так мило обнявшего табуретку. Приколист, блин. Сам, наверное, рождение Саурона помнит, а все туда же, шуточки шутить.

Но квест надо было выполнить, репутацию терять за грубость нельзя, и я, натянуто улыбнувшись, ответил:

— Нет, отец, меня еще ноги держат.