Все члены тайного общества должны были быть вооружены — так они решили сообща. Для того чтобы в любой момент быть готовыми устранить мешающего общему делу человека, чтобы покончить с собой в случае чего…

«А смогу ли я вонзить нож в сердце своему другу? — ужаснулся вдруг Спаковский. — Даже если выяснится, что он знает все…»

— Это дурная шутка? — напряженно спросил Алексей, всматриваясь в едва различимое в темноте лицо друга: они уже отошли от кинематографа на значительное расстояние и огни фонарей не достигали сюда. — Ты шутишь, Петя?

«Полоснуть по горлу, — борясь с подступающей тошнотой, думал Петя. — А потом оттащить тело в кусты…»

— Я должен заявить на тебя, — сделал шаг назад его друг. — Если это не шутка…

И тогда, сам не зная почему, Петя сбивчиво и путано выложил старшему приятелю все…

— Беги, расскажи все своему папочке, — завершил он. — Или Викиному брату. Только учти: я буду молчать и не выдам своих друзей! Даже под страхом смерти!

— Ну и дурачок же ты, Петенька, — задумчиво покачал головой Алексей. — Маленький, начитавшийся плохих романов дурачок…

— Так ты не выдашь нас?

— Нет, не выдам. Просто не хочу, чтобы у вас были неприятности, Петя. Контрабанда, организация тайного общества… Вы хоть не успели производство бомб наладить или подпольную типографию основать?

— Нет, но…

— Слава богу! У тебя, наверное, и револьвер в кармане? Или кинжал?

— Нож… складной… Как ты догадался?

— Какой же карбонарий без кинжала? Мой тебе совет, Петя, — прекращайте вы эти глупости. До добра все это не доведет. Выбрось из головы фантазии, готовься к поступлению в университет…

— Я подумаю над твоими словами, — поджал губы Спаковский, ожидавший, что умный и образованный товарищ непременно поддержит их начинание.

— Подумай, Петя. Очень подумай, иначе будет плохо.

Друзья разошлись в разные стороны, и каждый думал о своем…

4

Владимир Леонидович крутил в пальцах карандаш, понимая, что драгоценное время уходит, но никак не мог заставить себя перейти к делам. И что самое страшное — такое с ним случалось все чаще и чаще…

Три года минуло с того дня, как последний конник отряда Алексея Коренных скрылся в хвойной чаще. На краткий миг он тогда совершил невозможное — всего на несколько недель вернул обитателям почти что целой губернии «старое» время. Еланцев казнил себя за предательство боевого товарища, в душе понимая, что поступил совершенно правильно, протянув с помощью удачливому полководцу. Вернее, слишком долго пребывал в нерешительности.

Что выиграла бы Новая Россия от того, что ее генерал-губернатор, собрав все невеликие наличные силы, двинулся бы тогда «вовне», как привыкли называть обитатели Запределья старый, покинутый ими мир? Да, армия Коренных выросла бы на какие-нибудь полторы-две тысячи штыков и сабель, но кто мог подумать, что красные варвары обрушат на честное православное воинство дьявольское изобретение германских химиков — отравляющие газы?

Генерал-губернатор вспомнил, как бессильно сжимались и разжимались его кулаки, когда слушал он рассказ чудом уцелевшего в мясорубке казака, добравшегося до «дефиле» лишь глубокой осенью и двигавшегося к цели таким кружным путем, что позавидовал бы сам легендарный Дедал. Хотя своего Минотавра современные Тесеи, надумай они за ним последовать, в конце пути нашли бы непременно…

Почти год прошел в постоянном напряжении: а ну как другие беглецы, буде такие найдутся, окажутся не так удачливы? Или не так самоотверженны? Или соблазнятся на посулы врага? Или устрашатся пыток…

Но время шло, а победившие красные не торопились появляться под стенами готовящегося стоять насмерть форпоста Запределья.