Алек наполнил третью кружку до краев и после некоторых раздумий уточнил:

– Ты хочешь, чтобы я присосался к тому старику ради денег? Был ему за внучка и за няньку? Так сморчок, может, еще помирать не собирается. Мне, что ли, за ним годами утки выносить?

– Не обязательно.

Приятель снизил голос.

– Главное, втереться в доверие, а потом… Люди в таком возрасте умирают тихо и внезапно. Никто не станет поднимать бучу. Ну, как с твоей тетушкой, царствие ей небесное.

– Это не шутки, – нахмурился Алек и откинулся на спинку стула. – Игра должна стоить свеч.

– Приходи ко мне, я вас познакомлю. Столкнемся на лестнице – так, невзначай. Ты сам решишь. Процент, кстати, я возьму небольшой, и только по факту.

Серый вновь закурил и задумчиво оглядел мир сквозь бокал в грязных отпечатках пальцев.

– А если откажешься, так хоть пивка у меня хряпнем.

Что ты бродишь один

С длинной тростью своей —

Вечно хмур, нелюдим.

Покажи-ка нам клад —

Где же в доме твоем

Все монетки лежат?

«Три комнаты», – тихонько загнул пальцы Алек. Та, в которой они сидят, смежная спальня, а еще загадочная дверь в коридоре, на которой висит железная коробка…

– Вы пейте, пейте, – шамкал старик, наполняя всем чашки.

Он говорил со странным акцентом: не привычным кавказским, а тягучим, как будто арабским или дальневосточным. Многие слова вообще нельзя было разобрать. Но когда речь заходила о его коллекции, старик собирался и проговаривал фразы четко и ясно – словно ювелир, который отмеривал дорогой металл.

– У вас золотой профиль, – заявил он, глядя Алеку прямо в глаза. – Это моя личная классификация. Когда я смотрю на людей, то мысленно примеряю их к монетам. Вот эти лица достойны золота, а те – попроще, их можно разместить на серебре. Есть профили, которые можно чеканить разве что на медяках. А есть и такие, что не заслуживают даже олова… – Старик чуть презрительно покосился на Серого, потом вновь уставился на Алека, и его взгляд потеплел. – Но, клянусь своей бородой, вы заслуживаете самой высшей пробы!

Серый легонько пнул ногой своего приятеля.

После этого случая Алек стал частенько захаживать сначала к Серому, а потом и сразу к его соседу: что-нибудь перенести, прибить или починить. Старик ласково улыбался молодому человеку, называл его золотцем и поил чаем, но показывать свою коллекцию не спешил. Впрочем, Алек тоже не торопился. Он терпеливо менял петли и закручивал гайки в ожидании своего шанса.

– Вы уезжаете? – слегка опешив, спросил Алек.

– Ненадолго, золотце, – успокоил его старик, поправляя тюрбан. – Всего на пару дней. Аукцион с редкими монетами, я должен лично их посмотреть и оценить.

– Поедете сами? – удивился парень. Такой маленький, морщинистый – а поди ж ты, ползает везде со своей клюкой.

Что ты бродишь один…

Он протянул Алеку стеклянный флакон темно-зеленого цвета, а потом сунул в руку бумажку.

– Это код, – объяснил старик. – Поставил на дверь от всякого ворья. Слово нужно набрать, вашим алфавитом. Думаю, разберешься.

Алек развернул бумажку. На ней крупными печатными буквами было выведено «СЕЗАМ».

«Он что, издевается? – промелькнула первая мысль, но потом парень усмехнулся. – А у сморчка есть чувство юмора!»

– Да, сезам, – кивнул нумизмат и совершенно серьезно посмотрел своему помощнику в глаза.