– Джастин, прекрати! – выкрикнула девушка.

Она сама себе была ненавистна. На мгновение ей показалось, что опекун не внемлет ее просьбе. Но она ошиблась. Судорожно вздохнув, Джастин принялся поправлять одежду воспитанницы. Не в силах смотреть на него, Меган опустила глаза и увидела красные пятна на своей белой коже в тех местах, где он целовал ее.

Руки ее тряслись от волнения, так что она даже не смогла застегнуть пуговицы на лифе платья. Тяжело вздохнув, Джастин принялся ей помогать, отчего Меган зарделась еще сильнее, когда почувствовала прикосновение его пальцев к своей коже.

– Прости, пожалуйста, – пробормотал он, когда девушка привела в порядок свою одежду.

Решившись взглянуть на него, Меган увидела, что глаза опекуна горят, а губы крепко сжаты. Девушка быстро отвернулась. Ей хотелось соскочить на пол, но она опасалась, что ноги не удержат ее, поэтому Меган осталась сидеть на коленях у Джастина. Девушка не сомневалась: в случившемся виновата она одна. Это она первая поцеловала его. Это ее улыбки и жесты позволили ему считать ее доступной. Наверняка он решил, что она развратная женщина. Среди девочек в пансионе считалось, что девушка должна скромно держаться с мужчинами, иначе те дадут волю рукам и бедняге не миновать беды. Видимо, беда к ней и пришла, как иначе объяснить ее поведение? Ведь она дрожала и вздыхала в объятиях Джастина. Что ж, так ей и надо, думала Меган.

– Меган, ты слышишь меня? – донесся до нее голос опекуна. Похоже, он сумел совладать с собой, потому что говорил гораздо спокойнее. – Посмотри мне в глаза! – Взяв воспитанницу за подбородок, он приподнял ее лицо.

Часто мигая, Меган обратила на него взор, а потом стала смотреть на его крепко сжатые губы. Она была не в силах глядеть в золотистые глаза. Подумать только, столько лет она добивалась его внимания, а теперь, когда дело, кажется, пошло на лад, когда за последнюю неделю они стали настоящими друзьями, она взяла и все испортила! Меган презирала себя за это и считала, что Джастин наверняка тоже испытывает к ней презрение.

– Ради Бога, не будь такой! – вскричал граф, сильнее сжимая подбородок воспитанницы.– Это была моя вина! Моя, а не твоя, ты слышишь?! Меган!

С его стороны было очень благородно взять вину за случившееся на себя. Меган осмелилась еще раз поднять на опекуна глаза и увидела, что тот хмур как туча. Губы ее задрожали. Внезапно девушке захотелось убежать от него, забиться где-нибудь в угол и плакать, плакать…

– Пожалуйста, отпусти меня, – пролепетала она.

Граф еще крепче сжал ее, а затем медленно отпустил. Двигаясь, как лунатик, девушка встала и медленно побрела к двери. Джастин пытался задержать ее, но Меган лишь отмахнулась. Ее глаза были полны слез.

– Меган, подойди сюда! – взревел граф, но она словно не слышала его. – Меган!

Выйдя из комнаты, Меган вздрогнула, разобрав гневные слова, несущиеся ей вслед.

В течение следующих нескольких дней Меган всеми силами избегала встреч с опекуном. Визиты в его комнату, дружеские игры в карты, беседы за ужином – все это кануло в прошлое. Ей было известно, что граф то и дело ходит по верхним коридорам, надеясь встретиться с ней. Не желая видеть его, Меган проводила почти все время в конюшне или каталась верхом. По ночам девушка запиралась в комнате на замок, хотя инстинктивно чувствовала, что граф не решится прийти в ее спальню после того, что было между ними. И, вспоминая, как Джастин ласкал и целовал ее, Меган краснела до корней волос.

Разум подсказывал девушке, что она не сможет вечно избегать его – ведь, в конце концов, граф был ее опекуном. Но она решила приложить все усилия, чтобы встреча их произошла как можно позже. Меган предполагала, что Джастин смущен ее и своим поведением, хотя, как мужчина, будет делать вид, что ничего особенного не произошло.