— Вспомни правило тех, кто готовит будущих писцов: «Будь ученикам своим наставником терпеливым, приятными речами стяжай их уважение, воспитывай же, внушая любовь». Продолжай учить этого юного исполина, Кенхир, не допускай слабости в борьбе с его несовершенствами, не позволяй ему в чем бы то ни было заблуждаться и мало-помалу открывай ему тайны великого мастерства.

45

Главный фиванский казначей Мосе втирал в свой череп душистую жидкость с моринговым маслом — надо же что-то делать с плешью. Остановить или хотя бы замедлить облысение. Непочтительное замечание последней по счету любовницы лишний раз напомнило, что он стареет и что его способность обольщать и соблазнять мало-помалу ослабевает. И вдруг стало так обидно, а потом вспыхнула злоба. Здоровью же подобные чувства не способствуют. Срочно призванный целитель посоветовал отдохнуть и поберечь занедужившее сердце.

Но как совместить следование добрым советам со столькими обязанностями? Пусть Фивы не более чем третий по важности город Египта, но он же ломится от богатств, а визирь требует ясного и действенного управления. Четкость и точность ему подавай. Иной раз у Мосе возникало желание уйти в отставку, удалиться за город вместе с дочерью. И там они с Серкетой вкушали бы радости садоводства — на это увлечение у него никогда не хватало времени.

И тут ему объявляют о скором рождении внука! Какое чудо, какую прекрасную пару создала его дочь, сочетавшись с этим Мехи! Стало быть, ему суждено пережить радость увядания в окружении множества детишек, мал мала меньше, и все они будут похожи на него: они станут такими же юркими, как дед. Но главное — они будут так же проворны, смышлены и расчетливы и так же ловки и оборотисты в обращении с числами, как он, для которого тайн в этом деле нет. А если с ходу получаться не будет, всегда можно научить. Вот взять Мехи: до чего сметлив и с каждым днем делается все ловчее. Это уже вызывает тревогу: опасается Мосе, как бы зять, увлекшись числами, не махнул рукой на свой служебный рост.

Если хорошенько подумать, то Мосе не следовало бы безоглядно доверять новому командующему фиванскими войсками. Если тот подчас строит из себя скромнягу, например в общении с градоправителем, так это расчет, и очень понятный. Для пользы дела. Людей такой породы хватает; но Мехи непомерно честолюбив, до жестокости, а жалость ему неведома. И хоть зять носил непроницаемую маску, Мосе видел его насквозь и боялся обнаружить в муже дочери лишь шагающего по головам властолюбца, который женился на Серкете, на его сладкой и хрупкой дочурке, лишь затем, чтобы завладеть богатствами тестя. Ему же, отцу, теперь надо думать о пользе дочери и прежде всего о том, как убедить ее ни в коем случае не менять договор о разделе имущества. Ну и о ее детях тоже позаботиться стоило бы.

Его последняя встреча с градоправителем Фив, как-никак давним приятелем, не на шутку его растревожила. Градоправитель держался отчужденно, словно бы в чем-то подозревал собеседника, не делился, как это обычно бывало, походя и между делом, своими новыми замыслами и, вообще, разговаривал с ним как с чужаком. Мосе подозревал, что тут не обошлось без зятька: если тому удастся потайными кознями подорвать положение тестя, то он станет естественным преемником последнего. А если догадка Мосе верна, то Мехи — соперник грозный и, если его не остановить, вреда он принесет немало.

Управитель доложил Мосе о прибытии супружеской четы, приглашенной на обед.

Расфуфыренная Серкета, спесивый Мехи.

— Как себя чувствуешь, дочь моя дорогая?

— Превосходно! А как твое здоровье, отец?

— Недосуг думать о себе.