Нефер сделал знак рукой, и стало тихо.

— После шестидесяти семи лет царствования, — объявил он срывающимся от нахлынувших чувств голосом, — Рамсес Великий покинул эту землю, дабы воссоединиться с солнцем, от которого он произошел.

Жители селения были ошеломлены.

Нет, Рамсес Великий не мог уйти. Он жил так долго, что смерть должна была забыть про него. И все же царь покинул землю, оставив свой народ, который без него ощущал себя брошенным и потерянным.

Кенхир отвел Нефера в сторону:

— Мумификация продлится семьдесят дней. Все это время ты со своими рисовальщиками будешь работать в обители вечности Рамсеса, чтобы завершить ее убранство согласно воле самодержца, переданной нам в запечатанном папирусе. Этот документ я доверю тебе, — и только ты один сможешь его прочесть.

— А почему товарища моего Кахи не будет вместе со мною?

— Ему здоровье не позволяет, и потому тебе, Нефер, придется взять на себя и его обязанности. Ты — старший мастер братства, Нефер; ты познал тайны «Дома Золота», и ты способен преобразить гробницу в обитель воскрешения.

Да мог ли Молчун подумать даже, что на плечи его возложат столь высокие обязанности? Такое тяжкое, такое ужасающее бремя, что сводит живот и сжимает горло. Именно ему, и никому иному, доверено положить последний камень в здание, назначение которого — обеспечить бессмертие Рамсеса Великого.

Вся верхушка фиванской знати собралась в поместье у Мехи на торжественный ужин, но сам хозяин не спешил выйти к гостям, дожидаясь в своих покоях последних известий из столицы страны, Пи-Рамсеса.

И вот наконец командующий появился в зале для приемов.

— Наш новый фараон — Мернептах, что означает «Возлюбленный Птахом», — объявил он. — Мернептах возведен на престол живых и помазан на царствование над Обеими Землями. Он будет исполнять обязанности верховного жреца во время погребения Рамсеса.

— Да живет наш новый фараон долго! — воскликнул Абри, который спешил обозначить свое присутствие на пиру.

«Этому Мернептаху шестьдесят лет, — подумал командующий, — вряд ли он процарствует долго».

Мехи постарался собрать как можно больше сведений о преемнике Рамсеса: говорили, что он властен, требователен, неприступен, привержен традициям, по природе нелюдим, ходатайства придворных пропускает мимо ушей. Словом, полная противоположность такому самодержцу, который бы устроил главного казначея Фив.

Однако таким он был, живя в тени Рамсеса. Власть его изменит, появятся пороки и слабые места. Огорчительнее всего его преданность Птаху, богу ремесленников и Места Истины… Но будет ли Мернептах придерживаться тех же взглядов на роль селения, что и Рамсес?

Коли так, придется попотеть. Но никогда прежде Мехи не чувствовал себя таким могущественным: разве нет у него крепких союзников да еще и лазутчика в стане врага? К тому же Мернептах далеко и не так любим народом, как Рамсес. Составить заговор против нового царя… Почему бы нет?

На нового владыку сейчас наверняка навалятся большие и малые заботы, надо будет укреплять свою власть, и потому он будет вынужден не покидать Пи-Рамсес, а столица эта — в Дельте, вдали от Места Истины.

Так почему бы фараону не довериться фиванским властям? Ему же невдомек, что на самом деле все они в руках у Мехи.

Мастеровые не ожидают нападения, а новый враг могуч и решителен, так что они даже не успеют подготовиться, чтобы отразить удар.

Час Мехи настал.

— Не уверен, что это правильное решение, — сказал художник Шед Избавитель с явным недовольством в голосе.