— Даже если бы у нас были деньги, — добавил он, — правительства Индии и Китая нервничают, когда речь заходит о спутниковых съемках у их границ. Нам даже не ответят, если мы пошлем запрос по официальным каналам.

— А как насчет других карт? Больше мы ничего не можем посмотреть?

— Больше ничего нет. Слушай, ты же отдаешь себе отчет, что этот регион размером с Испанию и немалая его часть до сих пор не нанесена на карты. Это один из самых неисследованных районов планеты. Ты лучше других должен это знать. Сколько ни смотри, ничего не увидишь: ни людей, ни животных, только снег и скалы. И интересует это все только нас, усталых старых геологов. Все остальные заняты модными вершинами: Эверестом, Чогори и, конечно, Макалу.

Лука не мог не согласиться с этой колкостью. Джек был прав. Менее высокие, менее известные горы интересовали разве что геологов. Он бросил взгляд на последнюю карту, на огромное пространство, занятое горами, и подумал, сколько всего в Гималаях остается совершенно неисследованным. Как и человеческий мозг, большая часть Гималаев — терра инкогнита.

Джек встал и осторожно опустился на кресло.

— Итак, блудный сын, позволь спросить, звонил ли ты отцу после возвращения?

Лука нахмурился.

— Да прошло-то всего несколько часов. Джек, дай мне прийти в себя. Я его навещу в ближайшие дни.

Дядюшка начал было что-то говорить, но Лука не дал.

— Джек, избавь меня, бога ради, от лекций, — попросил он с ноткой раздражения в голосе. — Если бы я хотел, то поехал бы прямо домой.

Джек пожал плечами и отхлебнул кофе.

— Ну, я вряд ли хороший советчик в семейных делах. Особенно если речь идет о твоем отце. Я это оставил давным-давно.

— Джек, я пришел поговорить с тобой о горе, — сказал Лука. — Если пирамида имеет идеальную, как мне показалось, форму, то ничего подобного человечество за последние столетия не открывало. Неужели нет возможности найти хоть какие-то сведения?

Джек кивнул. Подавшись вперед, он нацарапал пару имен на задней стороне использованного конверта.

— Мне приходят в голову две возможности, но обе далеко не очевидны, и я бы не возлагал на них большие надежды. Где-то на задворках Музея Фицвильяма есть факультет исследований Азии. Там наверняка отыщется кто-нибудь, кто укажет верное направление… и поможет найти человечка, который специализируется на географии Тибета или чем-то подобном. Но более предпочтительный вариант — университетская библиотека. Посмотри, вдруг кто-то из британских первопроходцев бывал в тех местах. Они обычно писали довольно подробные отчеты.

Он помолчал.

— Поищи что-нибудь времен Большой игры, это девятнадцатый век, — добавил он после минутного размышления. — Британия тогда с ума сходила от страха, что русские полезут в Индию, и посылала множество шпионов в приграничные районы. Они тайно составили карту региона, а расстояния измеряли шагами.

Он допил кофе, прикидывая, кем нужно быть, чтобы исходить Гималаи, подсчитывая каждый шаг.

Когда его мысли вернулись к реальности, он, казалось, и Луку включил в этот список.

— Чокнутый народ, — тихо проговорил он.

ГЛАВА 7

За громадой серого кирпичного фасада Кембриджской университетской библиотеки теснятся столетиями накопленные знания. В этом гигантском здании хранится более семи миллионов книг, рукописей и карт, самые ценные из которых помещены в гигантской, как фабричная труба, башне. Она отбрасывает длинную тень на всех, кто подходит к зданию, и является торжественным напоминанием о покоящейся в ней бездне знаний.

Лука остановился перед величественным входом и вытащил из заднего кармана джинсов читательский билет Джека.