— Рад вас видеть, — сказал Лука, осознавая, что это не пустые слова.

Он хотел пожать руку Шары, но она замешкалась, отступила на шаг и сложила руки перед собой. Сухое церемониальное приветствие быстро согнало улыбку с губ Луки.

— Ничего не случилось? — спросил он.

— Как ваша голова? — поинтересовалась она, словно не слыша вопроса и разглядывая ссадину у него на лбу.

— Болит, как с жуткого похмелья, но пройдет. Гораздо важнее, что вам известно про Билла.

— Он пришел в сознание, но еще очень слаб. Теперь придется ждать — посмотрим, как он справится со вторичными инфекциями.

Лука заглянул ей в глаза. В них стояла отчужденность, какой он не видел прежде. Даже когда она кричала на них в деревне, она хотя бы уделяла им внимание. Теперь в ее манерах сквозила холодная отстраненность, казавшаяся неуместной после всего, что они пережили вместе.

— Но он поправится? — не отступал Лука, возвращаясь мыслями к Биллу. — Мы успели вовремя?

— Я не знаю, Лука. Нам остается только ждать.

Последовало молчание — он осознавал ее слова. Лука закрыл глаза, прокручивая в памяти все, что произошло в пещере. Мысли до сих пор путались: жуткая тишина, возня в темноте, а потом, совсем рядом с ними, чудовищный рев. Он помнил мягкое прикосновение Шары, когда она прижалась лицом к его лицу и прошептала, что в пещере медведь.

Лука оборвал себя и заново прокрутил случившееся перед глазами. Что-то не склеивалось.

— Когда вы разбудили меня в пещере, то уже были одеты, — сказал он, медленно собирая мозаику воедино. — Вы собирались уйти? Вы решили оставить нас и в одиночку отправиться в Гелтанг.

Шара покачала головой.

— Лука…

Она бросила взгляд на Дорже, который неторопливо обходил растения в мраморных нишах. Он, казалось, был целиком поглощен своим занятием, но при этом находился достаточно близко от них, чтобы слышать разговор. Лука будто в первый раз посмотрел в глаза Шаре и понизил голос.

— Билл был прав, когда говорил, что вы что-то скрываете.

Шара вздохнула и опустила взгляд на руки. Когда она подняла глаза, отстраненность из них исчезла, и на лице внезапно появились следы усталости и тревоги.

— Я почти ни в чем не солгала вам. Меня должен был доставить сюда проводник, но он заболел, и мне потребовалась ваша помощь, чтобы преодолеть подъем. Вы правы, после этого я собиралась одна отправиться через Кумы в Гелтанг. Я не хотела вас обманывать, Лука, но за всем этим стоит гораздо больше, чем вы думаете.

— А зачем вам вообще понадобилось сюда? В смысле, что делать женщине среди толпы монахов?

Шара помедлила, откинув с лица прядь волос.

— Мне даровали особое разрешение посетить Гелтанг, потому что я должна была заменить моего брата и доставить сюда кое-что.

— Брата? Какое отношение к этому имеет ваш брат? И что он нес?

— Этого я сказать не могу. Прошу, Лука, не спрашивайте больше ни о чем. Для вашего же блага… — она помедлила, тщательно подбирая слова, — для вашего же блага лучше не задавать лишних вопросов.

— Послушайте, Шара, дорога сюда была настоящим адом, а теперь вы просите, чтобы я не задавал вопросов!

— Не говорите так громко, — прошептала она, стреляя взглядом в сторону Дорже.

Она подалась ближе.

— Не имеет значения, что я несла, но прошу вас, делайте все, как просит Дорже. Очень прошу.

Лука посмотрел на нее — неподдельная искренность ее слов ошеломила его. Почему она так неохотно отвечает на вопросы? Ведь они уже в монастыре. Какие могут оставаться секреты?

— Гелтанг — это ведь один из бейюлов? — внезапно спросил он.