|
Я просто такая рассеянная последнее время. Кэтрин мне сказала, что у вас обычно ночь пятницы или субботы выходная. На этой неделе разве пятница у вас не выходной? Пусть так, но это не значит, что я собираюсь тратить свой выходной на эту пустоголовую болтунью на том конце провода. - Да, выходной. - Великолепно! Я вам скажу, куда ехать, и вы нас подберете после работы. Вас устраивает? Черта с два меня это устраивало, но что я еще могу сказать? - Нормально. - Бумага и карандаш у вас есть? - Вы сказали, что работаете у Кэтрин? - Я начала припоминать Монику. - Да, а что? - Я знаю, где работает Кэтрин. Мне не надо рассказывать. - Ой, какая глупость с моей стороны! Тогда ждем вас к пяти часам. В платье, но без каблуков. Может, будем сегодня танцевать. Терпеть не могу танцевать. - Ладно, тогда до вечера. - До вечера. Телефон затих. Я включила автоответчик и снова свернулась под простыней. Моника работает у Кэтрин. Значит, она адвокат. Страшно подумать. Может быть, правда, она лишь из тех, кто организует работу. Теперь, когда уже было поздно, до меня дошло, что я просто могла отказаться. Да. Быстро я сегодня соображаю. Ну и подписалась я! Смотреть, как чужие люди будут беситься до упаду. Если повезет, мне еще и наблюют в машину. Чертовски странные сны видела я, когда мне опять удалось заснуть. Все об этой женщине, которую я не знаю, кокосовом пироге и похоронах Вилли Мак-Коя. 3 У Моники Веспуччи был значок с надписью: "Вампиры тоже люди". Многообещающее начало вечера. На ней была белая шелковая блузка с высоким расклешенным воротником, обрамлявшим темный загар из солярия. Короткая стрижка - мастерская, косметика - совершенство. Этот значок должен был дать мне понятие, какого рода будет у нас девичник. Иногда я в самом деле сильно торможу. Я оделась в черные джинсы, ботинки до колен и малиновую блузку. Прическа была подстать наряду - черные кудри до плеч, падающие на красную одежду. Мои темно-карие, почти черные глаза были под цвет волосам. Только кожа выпадала из ансамбля, слишком бледная - тевтонская белизна на латинской смуглости. Очень давний мой любовник когда-то назвал меня фарфоровой куколкой. Он хотел сказать комплимент. Я это восприняла по-другому. Есть причины, почему я не хожу на свидания. Блузка была с длинными рукавами, скрывающими ножны на правом запястье и шрамы на левом плече. Пистолет я заперла в багажнике. Я не думала, что девичник настолько далеко зайдет. - Ты меня прости, Кэтрин, что я до последней минуты так ничего и не организовала. Потому-то нас только трое. У всех оказались свои планы, виновато сказала Моника. - Смотри ты, у людей, оказывается, бывают планы на вечер пятницы, заметила я. Моника уставилась на меня, будто пыталась сообразить, шучу я или нет. Кэтрин бросила на меня огненный взгляд. Я улыбнулась им обеим самой своей ангельской улыбкой. Моника улыбнулась в ответ, Кэтрин на это не купилась. Моника побежала по тротуару, пританцовывая. А ведь выпила всего-то два бокала. Тревожный знак. - Веди себя прилично, - прошипела Кэтрин. - А что я такого сказала? - Анита! У нее был голос, каким говорил мой отец, когда я поздно приходила домой. - Ты сегодня не в настроении веселиться, - вздохнула я. - Я сегодня собираюсь много веселиться. - Она подняла руку к небу. На ней были смятые остатки делового костюма. Ветер развевал длинные волосы цвета красной меди. Я всю жизнь гадала, была бы Кэтрин красивее, если бы ее постричь, чтобы, прежде всего, было заметно лицо, или это именно волосы делали ее красивой. - Уж если мне приходится жертвовать одной из немногих свободных ночей, я хочу хотя бы поразвлечься за свои деньги - и как следует, - сказала она. |
