Если это была Эмили, она слишком уж упорствовала в своей лжи. Мог ли даже Несфилд принудить добропорядочную дочку священника притворяться его племянницей? И для чего? У этого человека должны быть очень серьезные причины, чтобы предоставить такой незначительной персоне, как Эмили, новую личность и средства для шикарного дебюта в свете.

Грязная мысль промелькнула в голове, ошеломив его своей омерзительностью. Что, если Эмили стала любовницей Несфилда? Несфилд никогда не женился бы на дочери священника, но он мог бы попытаться устроить ей выгодный брак, как только расстанется с ней… в качестве уплаты за предоставленные услуги.

Блэкмор потряс головой. Это нелепо. Вряд ли Несфилд мог взять Эмили в любовницы, а затем отказаться от нее всего через два месяца. Не верилось и в то, что граф Данди и его жена стали бы участвовать в таком обмане.

Тем не менее Эмили не смогла бы провернуть все это без поддержки супругов Данди. И Несфилда.

Мысль о том, что Несфилд и Эмили вместе плели интриги, сразу же заставила Джордана усомниться в своих подозрениях. Как могла Эмили, девушка, цитировавшая ему Священное Писание и наотрез отказывавшаяся лгать, оказаться способной на такой обман?

Однако как могли две разные женщины быть до такой степени похожими? И как может он испытывать столь сильное влечение к ним обеим?

«Дьявол бы ее побрал, кем бы она ни была», – мрачно думал граф, поднимаясь по лестнице на веранду и направляясь в бальный зал. Своим небольшим представлением она полностью лишила его самообладания, а затем безжалостно покинула его, охваченного страстным желанием. Джордан вошел в шумный зал и остановился, в поисках маленькой плутовки вглядываясь в толпу танцующих. Она будто заразила его каким то недомоганием, заставляющим его так сильно ее желать – вот единственное объяснение этому безумию. Если бы у него оставалась хоть капля здравого смысла, он бы немедленно уехал и напрочь выбросил ее из головы!

Вместо этого он продолжал стоять, тщательно оглядывая комнату в надежде заметить ее переплетенные жемчугом волосы и переливающееся белое платье. Платье, которое он считанные минуты назад пытался сорвать, чтобы коснуться ее обнаженной плоти.

– У тебя такой вид, словно ты получил молотком по голове, – раздался рядом с ним знакомый голос.

Джордан сердито взглянул на ухмыляющуюся физиономию Йена.

– Это был не молоток. И место удара, к несчастью, находилось несколько ниже.

Снова сосредоточив внимание на зале, Джордан наконец заметил леди Эмму. Она невозмутимо танцевала с молодым Радклифом, и на ее милом лице не было и намека на сцену, которую она разыграла перед ним в саду. Этот щенок прижимал ее достаточно близко, чтобы впечатать свое распутное тело в ее юбки. Где только был ее сопровождающий, во имя Господа?! Кто то же должен положить конец ее возмутительному поведению!

Йен проследил за направлением взгляда друга.

– Это не в твоих правилах – интересоваться невинными девушками.

– Она не так уж невинна, уверяю тебя, – огрызнулся тот.

– Теперь ты не думаешь, что это дочь священника, за которую ты ее ошибочно принял?

– Не знаю, что и думать.

Лютая ярость охватила Джордана, когда Радклиф, склонив голову, прошептал что то девушке на ушко и она рассмеялась.

– Полно, дружище, я знаком с ее матерью, достойнейшая дама, надо сказать. Зачем бы женщине с таким высоким социальным положением, как леди Данди, выставлять подставного игрока в качестве своей дочери, рискуя репутацией мужа и будущим остальных дочерей? В самом деле – зачем?

– Я не знаю. Возможно, дама заскучала в Шотландии, и это ее развлекает. – Граф прищурил глаза. – А как насчет языка леди Эммы? Если она из Шотландии, где же ее акцент?

– У нее не может быть акцента с такой то матерью, как леди Данди! Графиня, должно быть, занималась с ней долгие годы, чтобы предотвратить появление акцента.