– Погода: завтра ожидается ясный день, возможен небольшой дождь между 9 и 10 часами 5 минутами утра.

– А вот вам и наш подарок: завершаем программу рассказом о Джералде, говорящем утенке. Спокойной ночи!

Полчаса спустя я сидел, небрежно развалясь, в кафе в миле от тоннеля, пил вполне приличный кофе, расслаблялся, покуривая сигарету, и читал местную газету. Ученые Стабильного провели еще несколько анализов и были теперь грустно уверены, что пройдет еще не менее трехсот лет, прежде чем можно будет безопасно выходить за стену. Статья об этом была на шестой полосе. Добрые вести о прогрессе экономики располагались на первой, спортивные новости на второй и третьей, а большую половину четвертой занимали сообщения об утенке, который умеет разговаривать. Рано или поздно мне, конечно, придется взяться за работу, но пока что я полагал, что вполне заслужил чашечку кофе. Сейчас было, в конце концов, только двенадцать дня, а я не пил кофе с того момента, как вышел из своей квартиры. Я проник в Стабильный, я был жив, и все шло в точности по плану.

Ладно, следует честно признать, что в тоннеле мне вроде как здорово повезло. Трое парней с пулеметами – это было бы несколько слишком. А план, если это вас интересует, предусматривал использование ОРЗ-бомбы, чтоб при ее взрыве погас свет, после чего следовало бежать и прыгать.

Это было, следует признать, критически опасное предприятие – мгновенно нанести удар и тут же удрать, – но я же прорвался, не так ли? Что тут еще можно сказать? Мне здорово повезло, мне улыбнулась удача – неужто вы станете мне завидовать? Ну, вот и заткнитесь.

На боковой улочке, на которую я выбрался из тоннеля, оказалось только трое людей – старик с собакой и молодая домохозяйка, толкающая перед собой коляску с младенцем. Сперва они выразили легкое удивление, увидев меня, но у меня на такой случай был готовый план.

– Ну, – сказал я, отряхивая руки, – об этом  вы можете больше не беспокоиться!

Они, конечно, не имели понятия, о чем я говорю, но это прозвучало очень уверенно и ободряюще, так что они тут же забыли обо всем этом и пошли дальше по своим делам. А я уверенно направился по улице, высоко держа голову, спокойный и довольный, уверенный, что все вокруг в полном порядке, а вся радиоактивная зона находится за стеной. Я свернул за угол, вышел на оживленную торговую улицу и замедлил шаг, явно убивая время, разглядывая витрины и врастая в окружающий антураж. Я сказал «явно», потому что хотя и предпринимал все усилия, чтобы казаться одним из многих, массами бесцельно слоняющихся по улицам в этот субботний день, на самом деле я просто желал свалить куда-нибудь подальше от стены.

Стабильный, решил я, совсем неплохое место. Потолок над этим Районом был довольно высок, так что здесь имелось достаточно атмосферы, чтобы заволакивать, затуманивать, закрывать почти до полной невидимости тот факт, что этот потолок вообще существует. Широкие улицы были по обе стороны обсажены деревьями, и то тут, то там попадались небольшие парки. Никто здесь не пользовался портативными телефонами, никто не пытался продемонстрировать свое превосходство над другими во владении теорией направленной мотивации персонала, здесь не пользовались услугами проституток и никто не пытался незаметно избавиться от трупа. Они просто праздно расхаживали вокруг по травке или выгуливали собак.

Товары в витринах магазинов были все старомодные, но великолепного дизайна – весь этот Район вообще смотрелся как оживший музей, как замкнутая капсула с навеки замершим временем. В Городе есть более старые места и округи, но нет ни единого, где жизнь замерла и где все живут точно так, как прежде. Там можно увидеть какие-то фрагменты былого, но не все былое, и от этого у вас может даже возникнуть некое ностальгическое чувство.