Ричард Лаймон. Запруда Динкера
Эту байку мне рассказал один старатель. А я просто помалкивала, да слушала.
Сразу скажу, она ко мне никакого отношения не имела. Она была пассией Джима с головы до пят — и со всеми прелестями посередке. — Джим, — сказал я ему, — не стоит брать ее с собой. — Еще как стоит, — заявил он. — Пользы от нее никакой не будет, одни только ссоры да неприятности. — Зато она зашибись какая красивая, — возразил Джим. Что ж, тут мне крыть было нечем, но дела это не меняло. — Она хочет увязаться с нами из-за той жилы. Золото ей наше нужно, вот что. Слушай, да ведь ты ей даже не нравишься. Глазки у Джима заблестели, и я прямо-таки увидел, как он припоминает прошлую ночь, когда он вволю попользовался прелестями Люси. Мы наткнулись на нее накануне днем, когда с важным видом выходили из пробирной конторы, и это сразу заставило меня насторожиться. Я так думаю, она давно околачивалась поблизости и дожидалась, пока ей навстречу не выйдет парочка ухмыляющихся старателей. И тут же подцепила Джима. Джим у нас простак, потому она и начала клеиться к нему, а не ко мне. Сообразительности у него не больше, чем у лепешки ослиного дерьма, и это ясно читается у Джима на лице. Может, вы подумали, что я зря качу на парня бочку, а все оттого, что меня завидки взяли, ведь выбрала она не меня. Но это не так. Джим не моложе меня. И одевается он ничуть не наряднее, и пахнет от него ничуть не лучше, так что я такой же симпатичный парень, как и он. К тому же мы с ним равноправные партнеры, о чем Люси не могла знать с самого начала. Нет. Просто Джим — ходячий образец идиота, а у меня куда получше с мозгами и здравым смыслом. Я не из тех, кого можно увести куда угодно, привязав веревочкой за…, но про Джима этого не скажешь, и Люси это сразу поняла. И вот, не успел я и глазом моргнуть, как остался сидеть в одиночестве в салуне, а Джим заперся с ней в шикарном номере «Джеймстаун отеля», убедив себя в том, что по уши влюблен. Тут пора вернуться к заблестевшим глазкам Джима. Блестеть они начали на следующее утро, когда мы доедали отбивную с яичницей. — А сдается мне, что она меня еще как любит, — сказал он. Зато ты ей не очень-то приглянулся, Джордж. — Что ж, веселенькая ситуация. Вспомни лучше, сколько лет мы с тобой ходим в партнерах. Он наморщил лоб и стал вспоминать. — Точно не скажу, но долго уже. — Чертовски долго, и теперь ты собираешься подложить нам обоим свинью. Ничто не приносит столько неудач, как баба на прииске, и ты знаешь это не хуже меня. Вспомни лучше, что приключилось на прииске Керн с Биллом Плейснером и Майклом Мерфи. Джим пораскинул мозгами и начал отыскивать ответ между зубьев своей вилки. — Ну, тогда дай я тебе напомню. Так вот, Билл и Майк были закадычные приятели, водой не разольешь. И дружили они больше лет, чем у тебя осталось зубов. — А у меня еще много зубов осталось, — объявил Джим. — Вот-вот, и я об этом же. Словом, много лет. Никто не дружил так крепко, как Боб и Майк… — Ты вроде говорил, его Биллом звали. — Его звали Роберт Уильям. Кто называл его Боб, кто Билл. Так вот, Боб и Майк жили, как братья, то самого того черного для, когда у них на прииске появилась женщина. она тут же приклеилась к Майку, а к Бобу относилась так хреново, будто у того чесотка. Бедный Боб, бросили его холодного и одинокого. Но стал ли он жаловаться и качать права? Нет, сэр. Не такой он был парень, и все свои беды переносил молча. И помнишь, что случилось потом? — А как девушку-то звали? — спросил Джим. |
