– Я тоже раньше так думал, до сегодняшней ночи. Если ты хоть чуточку похожа на мать, тогда ясно, почему старик был готов хлопнуть дверью и бросить нас ради нее. Вы, женщины Джонс, скидываете одежду, и мы, мужчины Хеннесси, теряем разум.

– Подожди, – Мэдди прервала его излияния, схватив за руку. – Твой отец собирался оставить семью? Ради моей мамы?

Элис оказалась права насчет Лока.

– Да, я совсем недавно выяснил это. Думаю, теперь у тебя есть, о чем написать в своей книге. – Он глумливо ухмыльнулся: – Я такой же, как мой отец, а ты точь-в-точь повторяешь мать.

– Мы совсем не похожи на наших родителей. Когда я смотрю на тебя, то вижу именно тебя. Поэтому я и влюбилась.

– Неважно, что ты видишь, потому что, когда я смотрю на тебя, то не знаю, кто ты такая. – Он встал. – Ты не та, кем казалась. Когда я смотрю на тебя, меня тошнит от того, что я трахал дочку гулящей официантки.

Мэдди сжала руки в кулаки.

– Ее звали Элис, и она была моей мамой.

– Мне, черт побери, без разницы.

– Знаю. – Мэдди вылетела из комнаты в свой офис, только затем, чтобы вернуться несколькими секундами позже с папкой и фотографией. – Вот она.

Девушка протянула старый снимок в рамке.

– Посмотри на нее. Двадцать четыре года, красавица, у нее вся жизнь была впереди. Да, она была взбалмошной и незрелой, принимала неверные решения по молодости лет. Особенно в отношении мужчин. – Мэдди вытащила из папки фото с места преступления, – но такого она не заслуживала.

– Господи. – Мик отвернулся.

Девушка швырнула ношу на тумбочку.

– Твоя семья сотворила это с ней и со мной. И самое малое, что вы могли бы сделать, черт побери, называть ее имя, когда говорите о ней.

Мик хмуро взглянул на нее бедовыми глазами.

– Большую часть своей жизни я не разговаривал и не вспоминал об этой официантке. И собираюсь провести остаток жизни, не думая о тебе.

Он схватил с кровати бумажник и вылетел из комнаты.

Мэдди вздрогнула, услышав сквозь оглушающие удары своего сердца, как захлопнулась входная дверь. Все прошло хуже, чем ожидалось. Она предполагала, что он разозлится, но отвращение?.. Словно удар в живот.

Мэдди прошлепала к входной двери и в глазок пронаблюдала, как грузовик Мика тронулся с ее подъездной дорожки. Она заперла замок и привалилась спиной к двери. Долго сдерживаемые слезы хлынули из глаз. Сердце разрывалось от горя, и Мэдди с отчаянием осознала, что послышавшийся жалобный скулеж исходит от нее самой. Как марионетка с обрезанными ниточками, девушка сползла вниз и осела на пол.

– Мяу.

Снежинка забралась на колени хозяйки и потерлась об ее халат. Крошечный розовый язычок слизнул слезинку с бледной щеки Мэдди.

Как можно терзаться от боли и одновременно чувствовать себя абсолютно опустошенной?

Глава 16

Мэг помассировала пальцами виски – привычка, усвоенная с детства.

– Нельзя развязывать ей руки. – Подол розового халата колыхался у лодыжек, пока она мерила шагами маленькую кухню.

Девять часов утра, и, к счастью, у нее сегодня выходной. Трэвис ночевал у Пита и потому пребывал в блаженном неведении о переполохе, возникшем дома.

– Нельзя позволять ей жить здесь, как ни в чем не бывало, – не унималась Мэг. – Все было хорошо, пока она не пожаловала. Точь-в-точь, как мать. Заявилась в город и все испортила.

После того, как Мик уехал от Мэдди, он отправился на работу, стараясь не обращать внимания на злость и хаос, царившие в душе.