— Я всегда считал, что есть мысли, которые не следует облекать в слова, — сказал мистер Слейд. — Но пережитое нами заставило меня понять, что, храня молчание, рискуешь потерять случай сказать то, о чем более всего необходимо сказать. Если бы вы умерли… Боже упаси… — Он покачал головой, словно так ужаснулся этой мысли, что не мог закончить фразу. — Так вот, что мне необходимо сказать, и к черту последствия. Пожалуйста, позвольте мне сказать вам, как глубоко я люблю вас.

Его голос упал до шепота, который потряс меня куда сильнее пушечной канонады. Я испытывала сладкое блаженство, прежде мне неведомое. Ибо впервые в моей жизни предмет моей любви ответил на мою любовь. Ради этого я с восторгом заново пережила бы все ужасы, которые мне выпало испытать.

Мистер Слейд нахмурился на меня.

— Вам нечего сказать? — В его глазах появилось выражение, граничащее с разочарованием. — Я думал… я надеялся, что вы разделите мои чувства. Так я ошибался?

— Нет-нет, — прошептала я, озаренная изнутри пламенем, более ярким, чем все еще отражавшиеся в воде языки огня. — Я разделяю их.

Он улыбнулся. Он наклонил голову к моему лицу. Когда наши губы встретились, я закрыла глаза, а мое блаженство воспаряло все выше, все слаще. Сейчас в поцелуе мистера Слейда была нежность, которой недоставало нашему поспешному соитию в лесу. Сейчас настала минута, которую я ожидала всю мою жизнь и хотела бы упиваться ею вечно.

43

Мою историю следовало бы завершить здесь. Это позволило бы вам, читатель, поверить, что дальше я жила-поживала в безоблачном счастье, будто принцесса в сказке. Но реальность вторгается в самые лучшие моменты жизни, которые столь же мимолетны, как и в худшие.

Этот поцелуй очень надолго оказался последним мгновением интимной близости с мистером Слейдом. Нас прервал морской офицер, сообщивший мне, что детям требуется мое попечение. Я поспешила к Вики и Берти, сняла с них мокрую одежду, укутала в одеяла, накормила горячим бульоном и уложила спать. Они уснули, пока я сушила собственную насквозь промокшую одежду, а моряки искали Куана и уцелевших с его судна. Хитчмен был взят в плен. Ник, команда судна и труп Тин-наня пошли на дно вместе с пароходом. Никаких следов Куана так и не нашли.

Меня затребовал к себе лорд Анвин, который был на этом корабле все время, но старательно прятался на протяжении боя. Он ждал от меня полного отчета о похищении. Опасаясь быть обвиненной в нем, я поспешила объяснить, как герцогиня угрожала мне пистолетом. Лорд Анвин сообщил, что вскоре после того, как королева обнаружила исчезновение детей, он заподозрил, что у Куана помимо капитана Иннеса должны были иметься еще сообщники. Он обыскал Балморалский замок и нашел пистолет, а также пустой флакончик из-под опиума в комнате герцогини. Когда он предъявил их ей, она сразу призналась в содеянном и назвала гвардейцев, помогавших ей. Кроме того, она призналась, что Куан, чтобы заставить ее помогать в его замыслах, похитил ее горячо любимую племянницу. Я истолковала услышанное следующим образом: заподозрил, обыскал, предъявил и получил признание МИСТЕР СЛЕЙД. Но в любом случае я была оправдана. Герцогиню и ее пособников ожидала виселица.

Еще лорд Анвин объяснил мне, как было установлено, где находятся дети и я. Мистер Слейд получил телеграмму от папы, в которой говорилось, что Куан забрал нас на борт судна, стоящего на якоре под Абердином. Откуда папа узнал это, тогда оставалось тайной. Министерство иностранных дел тут же объединило усилия с военно-морским флотом, чтобы отыскать это судно. Лорд Анвин взял с меня клятву молчать о похищении и всех связанных с ним событиях. Интересы королевства требуют, чтобы как можно меньше людей знали, насколько уязвима Корона, сказал он, не то как бы пример Куана не вдохновил новые подобные нападения.