|
В офисе он появился еще до того, как была установлена новая двойная металлическая дверь. Как ни старались грузчики, нанятые конторой судебных приставов, но вытащить его хотя бы на лестничную площадку у них не получилось, так что пришлось вычеркнуть этот предмет офисной обстановки из списка временно изъятых вещей.
Именно на этом диване и устроилась Ирма, поставив на полу возле себя термос и чашку с недопитым кофе. — Стас уже звонил тебе на сотовый? — спросила она у брата. — Как у него вообще настроение после вчерашнего? — Мы с Нестеровым не бабы, чтобы перезваниваться по сто раз на дню. Какое у него сейчас настроение? Наверное, как у того еврея из анекдота, к которому пришли с восьмым по счету обыском… Ирма бросила на него изучающий взгляд. — Ну так что у вас произошло в ночь с пятницы на субботу? Вчера я так и не получила внятных объяснений. — Спроси у Стаса, — закуривая, сказал Римас. — Я уже спрашивала. Он сказал, что ты сможешь лучше рассказать эту историю. — Да? Так вот и сказал? Кхм… Мажонас, взяв пепельницу, уселся прямо на подоконник, благо глубокая оконная ниша позволяла это сделать. — Один мужик как-то недавно к нам обратился… наш дальний родственник. Я уже говорил, Мышка, что ты навряд ли с ним знакома… — Тебя послушать, братец, так вся Литва ходит у нас в родичах. — А что, разве не так? Мы же все одна семья! Как там у нашего классика сказано… Блин… Знаешь, сестричка, я что-то в последнее время стал забывать школьную программу. Хотя, должно быть, ты слышала, я был прилежным учеником. — А вот семейные предания, которые слышала я, — глядя в его плутоватые глаза, сказала Ирма, — говорят о другом… — Неужели? — удивился Мажонас. — Ну и что тебе наши родственники нарассказывали о моем босоногом детстве? — Например, о том, как ты, будучи одиннадцатилетним мальчишкой, раскопал возле хутора нашей бабушки Онуте под Панявежисом схрон «лесных братьев»… Говорят, там хранилось немало оружия? — Я уж и не помню, девочка. — Ты вытащил из схрона немецкий «шмайсер», как-то сам вычистил его, снарядил обойму и в сумерках отправился со всем этим хозяйством в лес… К счастью, ты попался на глаза леснику, который действительно приходился нам какой-то дальней родней… — У меня с детства неодолимая тяга к оружию, — ухмыльнулся Мажонас. — Но я был нормальный пацан, правильный… — Хулиган и сорвиголова… — Клевещут. Разве человек с таким добрым лицом, как у меня, мог в детстве быть плохим мальчиком? Да еще и бегать по лесам с немецким автоматом наперевес?! — Вот что, первый заместитель директора фирмы… Вы мне тут зубы не заговаривайте!.. Вы со Стасом выполняли чей-то заказ? Где в таком разе клиентский договор?! — Мы действовали из чистого альтруизма, — пробормотал себе под нос Римас. — Я ж говорю, один знакомый мужик попросил нас о помощи… Мы пошли ему навстречу, но денег решили не брать. — Откуда он, этот ваш знакомый? Я теперь штатный адвокат фирмы и имею право знать! — Всего, девочка, ты никогда не узнаешь, — окутавшись облачком табачного дыма, сказал Мажонас. — Гм… Мы со Стасом регулярно ездим к одному мужику… порыбачить, пострелять уток на Куршском заливе и близлежащих каналах. А тут он сам приехал к нам в Вильнюс… пожаловался, что дочка, которой еще нет восемнадцати, попала в очень плохие руки… — Так, значит, вы наведались к «ультрасам» именно за этой девочкой? Как вас вообще туда пропустили? — Можно подумать, мы кого-то спрашивали, — проворчал Мажонас. |
