— Ну что тут у вас? — спросил майор у подчиненного.

Не успел тот и рта открыть, как кто-то изнутри забухал кулаками — а то и ногами — в гулкую металлическую дверь морга.

— Отпирай! — распорядился Михайлов.

Опер откинул массивную щеколду. Едва он это сделал, как дверь с шумом распахнулась и во двор — можно сказать, пулей — вылетел парень лет тридцати, одетый в темно-коричневую кожанку, с очень короткой, характерной для некоторых кругов, прической.

Михайлов поймал его за плечо, развернул и передал своему подчиненному, который тут же прищелкнул его наручниками к своему запястью.

— Ну что, Шамаев, он же — Шаман? — закуривая сигарету, спросил майор (а закурил он сразу потому, что из полуподвала в нос шибануло невыносимой вонью). — Так что ты хотел нам рассказать?

Шамаева, бригадира местной группировки, в которую в основном входят выходцы из райцентра Черняховск, буквально вывернуло всего наизнанку, да так бурно, что опер едва успел отцепить браслет и отпрянуть в сторону…

Через пару минут, когда Шаману полегчало и статус-кво был восстановлен, то есть браток опять оказался прикованным к оперативнику, Михайлов повторил свой вопрос.

— Там же… ж-же… одни ж-ж-муры! — мотнув стриженой головой в сторону раскрытых настежь дверей морга, пробормотал бригадир «черняховских». — Ну-у, блин!! Эти ж… ж… два алконавта! Они ж бухают там, а счас взялись песни орать!! Они ж сами упыри! Хуже любого ж-жмура!! Да тут башня, блин, за день у… у… у любого с-съедет!..

— Что это ты такой нервный, Шаман? — удивился Михайлов. — Или ты жмуров никогда в жизни не видел? Так, короче! Говори, что хотел! А не то закроем тебя там до утра!..

— Говори.

— Так я и говорю. Есть пара маршрутов, по которым угнанные тачки гоняют через кордон! Есть места, где по Неману к литовцам сплавляют контейнеры с контрабандными сигаретами… на специальных тросах и даже на лодках…

— А при чем тут кавказцы, Шаман?

— Я и говорю, что есть маршруты, по которым кавказцы перебежчиков за кордон отправляют. В Польшу, Литву и далее…

— Каких еще перебежчиков?

— Тех, кто из России сюда, к нам, приезжает. Семьями и поодиночке. Здесь из них формируют группы, по пять, по десять и более человек, а потом как-то переправляют через кордон, где их либо отлавливают, в той же Польше или Литве, либо, если повезет, их переправляют далее, в западные страны… В последнее время до хрена черножопых понаехало. Наверное, не всех удается сразу переправить, а кто-то и здесь, у нас, как-то регистрируется… Мы, в общем-то, в этот их бизнес не лезем. У нас есть с ними договоренность, чтобы они здесь у нас, в Кёниге, не гадили, не занимались беспределом. А если они помогают своим землякам перебираться на Запад, используя Кёниг, как транзитный пункт… ну так и флаг им в руки! Меньше их будет портить воздух на нашей земле.

— Надо же, какой ты сознательный, Шаман, — усмехнулся майор Михайлов. — Ты мне воду тут не лей! Я и без тебя знаю, что мы для кавказцев, тех же чеченов — «транзитный пункт». Ты мне конкретику выкладывай!

Шаман заозирался, как будто опасался, что кто-нибудь может их здесь подслушать.

— Начальник, а может, поговорим где-нибудь в другом месте?..

Шаман был третьей по счету личностью из числа местных криминальных лидеров, кого майор Михайлов, постоянно изыскивающий разнообразные методы для повышения показателей своего отдела и не чуждающийся таких новаций, как нынешнее примененное им ноу-хау, приказал подержать какое-то время, вечерочком или глухой ночью, в 3-м городском морге, по существу бесхозном учреждении, которое и на него самого произвело оч-чень большое впечатление еще в первый раз, когда он там побывал с командированной из Москвы Семеновой.