— Все дело в дровах. — Джонни прислушался. По звукам ему казалось, что все скоро закончится. — Что случилось с дровами тетушки Фанни? Это был самый важный вопрос, но мы оказались слишком глупы, чтобы задать его.

Дрова находились в пристройке, где их сложил Ковальчик в два часа дня. Тетушка Фанни изобразила их на холсте перед тем, как умерла в два тринадцать. А после ее смерти они исчезли.

Их забрали с участка, а не просто переместили с одного места на другое. Я сам искал эти двадцать четыре четвертинки и не нашел их.

Убийца тетушки Фанни решил избавиться от дров — и что сделал? — улыбнулся Джонни. — Унес их в руках? Оставив на расстоянии нескольких ярдов свежий труп, который могли обнаружить в любую минуту? Ему могли потребоваться четыре-пять ходок — едва ли он мог унести в одной охапке больше пяти или шести поленьев. Наиболее вероятное объяснение — какой-то транспорт. Автомобиль или фургон. Это мог понять даже младенец!

Если дрова увезли в автомобиле или фургоне, а только один экипаж не имеет алиби, то… вернее, имеет несовершенное алиби… — Джонни пожал плечами.

— Надеюсь, что ты окажешься прав, — промолвил судья.

Джонни ожидал, прислонившись к грузовику. Как ему это удалось? Не только благодаря силе легких — Мерт Избел перекрикивал его на множество децибел. И тем не менее в этом пандемониуме он смог привлечь их внимание. Джонни совершенно не помнил, что говорил им. Может быть, мелькнуло у него в голове, они хотели, чтобы их остановили? Как дети в приступе злости, умоляющие, чтобы их маленький мир снова стал нормальным. Джонни засмеялся, и судья резко взглянул на него.

— Они вытащили его!

Это был Ашер Пиг, вырвавшийся из тьмы с развевающимися, как знамя, рыжими волосами, торжествующе размахивая руками.

Они втроем поспешили к старой фургонной дороге через болото с фонариками в руках. Крики людей и шум машин внезапно стихли.

Факелы отбрасывали розовый свет на сцену в конце дороги. Подъемный деррик тягача Питера Берри держал в зубах, словно пес, утонувший автомобиль Ферриса Эдамса, мало-помалу вытаскивая его из трясины. Мужчины с ручными инструментами поддерживали автомобиль. Женщины наблюдали молча, стоя в стороне.

— Поставьте его! — крикнул судья Шинн. — Не важно как! Только чтобы мы смогли заглянуть в багажник!

Автомобиль с грохотом опустился на дорогу. Мужчины бросились к нему. Багажник был набит дровами.

Феррис Эдамс пошатнулся. Он бы упал, если бы не близнецы Хемас.

— Одно, два, три, четыре, пять… — Джонни выбрасывал дрова на землю, пересчитывая их вслух.

Ковальчик тоже был там, стоял рядом с Берни Хэкеттом. Руки у него были связаны, глаза поблескивали в розовом свете.

— Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать…

Губы Сэмюэла Шира беззвучно шевелились.

— Двадцать, двадцать одно…

Хьюберт Хемас шагнул назад. Его худощавое лицо казалось неуверенным. Он моргал и шевелил скулами.

— Двадцать четыре, — сказал Джонни. — Это все, дорогие друзья и соседи.

Берни Хэкетт развязал запястья Джозефа Ковальчика. Близнецы Хемас соединили запястья Ферриса Эдамса, и Хэкетт связал их.

Хьюб Хемас отвернулся.

Остальные последовали его примеру.

Лягушки громко квакали в Лощине, в коровнике Орвилла Пэнгмена мычала телка, собака Скоттов негромко выла на луну. Уличный фонарь над лавкой Берри в восточном углу освещал пустынный перекресток.

Судья Шинн выпустил облако сигарного дыма и пожаловался:

— Нужно поставить защитный экран на крыльце.