- Засада! - крикнул скакавший впереди всех Ратмир.

- К бою, братья! Берегите, князя! - крикнул Добрыня и, выхватив меч, бросился на помощь к Владимиру.

Святославичу, отражавшему атаку сразу трех ятвяжских воинов, приходилось туго. Лишь крепкий греческий панцирь спас его от метательного копья. Не вмешайся Добрыня, зарубивший одного из нападавших и схватившийся со вторым, сложил бы юный князь голову.

Добрую половину боя ятвяги теснили русичей, осыпая их стрелами и камнями из пращей. Один за другим, как подрубленные дубы, падали вокруг Владимира самые надежные его дружинники. Вот со стрелой в горле упал Ратмир, вот схватился за рассеченную камнем щеку Добрыня, а вот и конь самого Владимира, раненый копьем, захрипев, шарахнулся и осел на передние ноги.

- Неужто конец? - мелькнуло в мыслях у князя, но не давая себе отчаяться, он перескочил на другого коня и продолжил бой, воодушевляя свою дружину.

Окруженные русичи рубились отчаянно, в одиночку бросаясь на целые отряды ятвягов. Однако те давили числом, и княжеская дружина неуклонно таяла. Вот упал Симон, вот великан Сфенкел, погнавшийся за ятвягом, вместе с конем рухнул в искусно вырытую яму.

Перед мысленным взором Святославича мелькнул на миг огромный деревянный Перун с серебряной головой и позлащенными усами.

- Помоги, Перуне, сохранить дружину! Принесу тебе богатые жертвы! взмолился мысленно Владимир.

Но тщетна была его мольба. Не услышал князя золотоусый языческий болван. Сотнями гибли русичи. Повисали на них ятвяги, стаскивали с коней, били дубинами, копьями. Всё меньше оставалось дружины у Владимира.

Святославич сам не знал, отчего вспомнил он вдруг строгий лик на потрескавшейся доске, которому молилась бабка его Ольга, одна из первых на Руси христианок.

- Помоги тогда Ты, Бог моей бабки, раз Перун не может! Яви чудо! - крикнул горячо Владимир.

И - произошло чудо. Внезапно без видимой причины отряды ятвягов дрогнули и, не выдержав натиска русичей, обратились в бегство, стремясь затеряться в густой дубраве. Дружина Владимира преследовала отступавшего врага, разя его мечами.

Победа была полной. Разбив ятвягов, дружина вернулась в Киев с богатой добычей и множеством пленных.

Князь Владимир был задумчив и, хотя продолжал вести прежнюю языческую жизнь, нередко вспоминал тот случай на бранном поле.

А тут еще произошло событие, оставившее в непробудившейся до конца душе князя глубокий след.

КРОВАВЫЕ УСЫ ПЕРУНА

Считая, что победой над ятвягами русичи обязаны Перуну, волхвы решили почтить своего истукана принесением ему человеческой жертвы.

- Кинем жребий на отрока и на девицу - на кого падет, того и заколем мы в жертву Перуну, а их кровью вымажем ему усы. Насытится Перун и будет давать нам новые победы, - говорили волхвы.

Жребий был брошен и пал на юного отрока - варяга. Звали его Иоанн. Он был единственным сыном отца своего Феодора. Оба они - и Феодор, и Иоанн были христианами, что особенно раздражало волхвов. Именно потому волхвы и выбрали в жертву Иоанна, подстроив жребий.

- Идите и приведите нам отрока! Так пожелал Перун! - беснуясь, кричали волхвы.

Посланцы волхвов отправились на двор к Феодору и заявили ему, что хотят взять его сына и заколоть перед истуканом с золотыми усами.

- Гордись, отец, его выбрал сам Перун! Дух твоего сына будет прислуживать ему в загробном мире. Выдай нам сына и мы уйдем!

- Не отдам вам Иоанна! Ваши боги - не боги, а деревяшки. Они не едят, не пьют и не говорят, на что им мой сын? Разве не знаете, что ваши истуканы вырублены топором из стволов и обтесаны? Не боги они, а бесы! Истинный же Бог один - это он сотворил все в мире и самого человека по образу и подобию своему.

Разъярились волхвы, когда услышали такой ответ. Двое их посланцев, оттолкнув Феодора, хотели схватить Иоанна, но отважный варяг выхватил меч и стал оборонять сына.