Дойдя до сельской дороги, торозавры свернули направо, в сторону отбрасывавшей тень горной цепи Спинной Хребет. Назад никто не оглядывался. Панду и Лахат все равно ничего не увидели бы из-за нагромождения вещей. А цератопсу, чтобы хоть что-то разглядеть, пришлось бы поворачивать голову вместе с туловищем.

Теперь, когда они уже находились в пути, Панду расслабился. Не было необходимости показывать дорогу торозаврам, они и так знали путь до Корневища лучше любого человека, и все благодаря их чуткому обонянию. Для них оно было столь же важно, как для человека зрение. По сторонам дороги тянулись затопленные рисовые поля.

К полудню беженцы влились в вереницу повозок, которая постепенно становилась все больше. Люди и динозавры, вздыхая и покряхтывая, продвигались вперед к зеленым предгорьям. Они шли по мощенной тесаным камнем дороге, построенной несколько веков назад, чтобы облегчить доступ к богатейшим залежам глины. Специальные отряды людей и динозавров поддерживали дорогу в исправном состоянии, чтобы круглый год можно было ездить по окрестным фермам, которые находились в низинах, постоянно затапливаемых после ливней. В такое время обычные дороги становились непроходимыми из-за густой липкой грязи.

Нарастающий поток людей, динозавров, повозок и тележек медленно перемещался в одном направлении, на юго-запад. Хотя и казалось, что все до последнего жителя Северных прерий стеклись сюда, заторов на дороге все-таки не было. Неустойчивый климат не добавлял привлекательности жизни в степях. Несмотря на плодородие почвы, возделывание земли было нелегким делом, да и мало кто хотел собирать каждые шесть лет весь свой скарб и трогаться с насиженного места. К тому же семьи испытывали определенные трудности из-за сильной удаленности от крупных культурных центров, таких как Саврополис и город Водопадов.

Но жизнь здесь не была лишена удовольствий. Панду счастливо улыбался, размышляя о том, какое взаимопонимание царит в их семье, какие вокруг чудесные пейзажи, умиротворенность и спокойствие, а какая радость охватывает при виде того, как то, что ты посадил собственными руками, начинает расти. Нет, он не променял бы эту жизнь ни на какую другую.

Обернувшись, он помахал в знак приветствия одному знакомому фермеру. Отера и его семья жили дальше по побережью, неподалеку от местечка Ракушки. Там, в тихой лагуне, они занимались рыбной ловлей и земледелием. Как почти все жители Северных прерий, Отера и Панду познакомились друг с другом не то на празднестве, не то на ярмарке.

— Эй, дружище Отера! Как дела?

— Ничего, спасибо, — ответил тот.

Крепко сложенный, Отера происходил из племени маори. Его сын уже сейчас был тяжелее Панду, а он отнюдь не из мелкого десятка. А внуки, два четырехлетних близнеца, забыв обо всем на свете, сладко посапывали в гамаке, подвешенном между огромными рогами Пинайки, взрослой самки из семейства трицератопсов. Впереди шел стегозавр, тоже груженный разной домашней утварью.

— Что ты, Панду, думаешь по поводу этого прогноза? — спросил Отера.

Когда люди беседовали между собой, трицератопсы, стегозавры и торозавры старались говорить тише — рокотали, словно отдаленное землетрясение.

Панду взглянул на север, в сторону океана. Колонна беженцев поднялась уже довольно высоко, и на горизонте теперь появилась темная полоса океана.

— Слишком поздно рассуждать об этом. Может быть, предсказатели ошиблись. А может, нынче разыграется настоящий шестилетний ураган.

Отера потер лоб, разукрашенный загадочными сине-черными точками и узорами. Он был еще совсем маленьким, когда его дядя нанес ему эту татуировку.

— Остается только надеяться. Такое ведь и раньше бывало.

Жена Отеры, Теита, тоже высокая и широкоплечая, сложением намного крепче Панду, презрительно фыркнула:

— Вы, мужчины, обманываете самих себя.