Все это время вертолет кружил где-то над самолетом, а потом завис прямо над аэропланом. Остин быстро снизился и летел в нескольких ярдах от мощеной дороги. Пилот вертолета мог посадить его в любую минуту, но не сделал этого, очевидно, подумав, что «авиатик» решил сесть на дорогу. Эта ошибка в оценке намерений противника обошлась ему очень дорого.

Вместо приземления Остин развернул самолет и ворвался в длинную аллею, где кроны высоких деревьев сплелись в вышине. Вертолет взмыл, натужно ревя двигателем и едва не касаясь колесами верхушек. Потом он развернулся и снова пролетел над аэропланом, не имея возможности опуститься ниже.

В наушниках гремел голос Фошара:

– Достань его!

Следуя приказу, пилот вертолета стал преследовать аэроплан, гоняясь за ним, как охотничья собака за лисой, спрятавшейся в норе. Используя преимущество в скорости, вертолет быстро нагнал аэроплан, и Остин уже отчетливо слышал громкий рокот винтов, заглушавших рев его мотора. Его губы растянулись в едкой ухмылке. Он опасался, что вертолет будет лететь сверху и встретит его на противоположном конце аллеи, но Фошар, вероятно, так распалился, что утратил чувство здравого смысла, решив во что бы то ни стало покончить с аэропланом. Никому бы не понравилось, если бы его назвали маменькиным сыночком, тем более если это сущая правда. Остину гнев Эмиля был на руку. В таком состоянии противник просто обречен на ошибки.

Остин продолжал лететь над дорогой, не поднимаясь выше шести футов. Впереди показалась небольшая поляна, но она была настолько узкой, что самолет просто не смог бы повернуть, не рискуя задеть деревья. Вертолет настырно продолжал висеть на хвосте, но Остин предпочитал не думать об этом. Все его внимание было сосредоточено на темном пятне впереди – том, что, судя по всему, обозначало конец тоннеля. Незадолго до конца аллеи Остин поднял самолет вверх и потянул на себя рычаг, открывавший закрепленные под крыльями разбрызгиватели. Струи пестицидов вырвались из баков и рассыпались в воздухе белым облаком. Ядовитая жидкость залепила стекло кабины вертолета, ослепила пилота, мгновенно проникла внутрь сквозь открытое окно, превратив кабину в самую настоящую газовую камеру.

Пилот взвизгнул от боли и, отпустив рычаги управления, стал лихорадочно тереть руками глаза. Вертолет бросило в сторону, длинные винты врезались в стволы деревьев и мгновенно сломались. Какое-то время корпус вертолета вращался над деревьями, потом рухнул на землю, расколовшись на две части. Горючее мгновенно вспыхнуло, и на месте падения образовался огромный ярко-красный шар пламени.

Пока «авиатик» медленно набирал высоту, Остин бросил взгляд на землю, ярко освещенную взрывом. Языки пламени стали перебираться на соседние деревья, и вскоре вся аллея полыхала.

Он снова включил внутреннюю связь.

– Ну вот и все, – радостно объявил он в микрофон оторопевшей Скай.

– Я все время пыталась связаться с тобой! – закричала она. – Что это было?

– Я подбросил им немного пестицидов, – весело сообщил Остин.

Вдали появились крошечные огоньки шоссе и какого-то городка. Вскоре стали видны и фары проезжающих по шоссе автомобилей. Остин долго высматривал удобное для посадки место и наконец нашел пустынный, но при этом достаточно хорошо освещенный отрезок шоссе. Он повернул самолет в сторону от главной магистрали и приблизился к краю небольшого поля. Едва шасси коснулись земли, Скай бросилась пилоту на шею и поцеловала в губы, причем так страстно, что этот поцелуй никак нельзя было назвать просто дружеским.

Наконец Скай и Остин выбрались из аэроплана и направились к шоссе. Несмотря на многочисленные синяки и царапины, настроение у них было превосходное. Остин крепко обнимал Скай за плечи и жадно вдыхал приятный запах сена и травы.

Через полчаса они добрались до скромного домика, который, к счастью, оказался мотелем.