Кристально чистый воздух скрадывал пространство, казалось, до этой горы рукой подать. После нескольких кругов вокруг вершины вертолет стал медленно снижаться, пролетел над хребтом, напоминающим лезвие бритвы, и в конце концов нырнул в огромное ущелье, находившееся в нескольких милях от вершины. Дно огромной чаши было как бы покрыто синевой абсолютно круглого озера, зеркальную поверхность которого, несмотря на летнее время, усеяли куски льда, некоторые величиной с приличный «фольксваген».

– Спящее озеро, – пояснил профессор. – Образовалось в результате отступления ледника, а сейчас оно подпитывается постоянно стекающими в него талыми водами.

– Это самая большая порция мартини со льдом, которую я когда-либо видел, – пошутил Роулинс.

Торстон весело рассмеялся.

– Да, причем озеро чистое, как джин, но на дне его ты не найдешь ни одной оливки. А вон то квадратное сооружение на самом краю ледникового щита – местная электростанция. Обеспечивает энергией городок, расположенный на противоположном склоне…

Вертолет пролетел над небольшим судном, пришвартовавшимся у дальнего берега озера. На палубе они увидели погрузочные краны и плавучие заграждения.

– Что это такое? – полюбопытствовал Роулинс.

– Нечто вроде археологических изысканий, – ответил Торстон. – Это судно, должно быть, поднялось сюда по реке, которая вытекает из озера.

– Надо будет проверить, – заинтересовался Роулинс. – Может быть, стоит предложить редактору эту тему? Думаю, он не станет возражать, если я вернусь до мой с двумя статьями вместо одной и не потребую за это дополнительного гонорара. – Он посмотрел на огромное белое поле, заполнившее все пространство между двумя вершинами. – Bay! Наверное, это и есть наш ледник.

– Да, – кивнул Торстон. – La Langue du Dormeur, то есть Язык Спящего Человека.

Вертолет пролетел над ледяным потоком, который спускался в озеро по широкой долине. С обеих сторон реки чернели острые края камней, направлявших ее русло к конечному пункту. Голубоватые глыбы льда громоздились в середине реки в виде длинных языков каких-то фантастических затонувших чудовищ.

Роулинс наклонился вперед, чтобы лучше разглядеть поверхность озера.

– Этому «спящему человеку» нужен хороший доктор. У него, похоже, увеличены гланды.

– Вполне подходит к поэтическому описанию ледника, – усмехнулся Торстон. – Однако сейчас не до того. Пора приземляться.

Вертолет сделал круг над краем ледника, а потом завис над небольшой площадкой и стал спускаться. Через несколько минут колеса коснулись коричневой поверхности посадочной платформы, расположенной в двухстах метрах от берега озера.

Торстон стал помогать пилоту выгружать ящики и коробки, а Роулинсу предложил немного размять ноги. Репортер вышел из вертолета, потянулся и неспешно направился к озеру. Водная гладь была неподвижной и чем-то напоминала фантастическое зрелище. Абсолютное отсутствие какого бы то ни было ветерка делало поверхность воды совершенно безжизненной. Казалось, на самом деле это твердая поверхность, по которой можно ходить пешком. Роулинс был настолько очарован озером, что даже бросил камень, чтобы убедиться, что вода в нем не замерзла.

Затем он перевел взгляд с расходящихся кругов на небольшое научно-исследовательское судно, стоявшее на якоре в четверти мили от берега. Журналист мгновенно узнал синевато-зеленый цвет корпуса: ему не раз доводилось встречаться с подобными судами во время командировок Даже без хорошо знакомой ему аббревиатуры НАПИ, ярко обозначенной на борту большими черными буква ми, он был уверен, что это судно принадлежит Национальному агентству подводных исследований, однако никак не мог понять, что делает НАПИ в этой глухомани, весьма отдаленной от океанских просторов.