- Побереги дыхание, - сказал Лафайет. - Лучше приналяг на весла.

- Если я еще приналягу на весла, то они сломаются, - сказал Кранч. Похоже, они нас догоняют, приятель. Придется мне облегчить корабль.

- Неплохая мысль, - согласился Лафайет. - Что мы можем выбросить за борт?

- Никаких снастей в лодке нет - значит, их не скинешь за борт. Я на веслах и не могу бросить эту посудину. Ну, и милашку нельзя выбросить за борт, разве что в крайнем случае. Поэтому, видишь ли, приятель, кроме тебя, никого не остается.

- Кроме меня? - машинально повторил Лафайет. - Да ты что, Кранч? Я же тебя нанял, забыл ты, что ли? Ты шутишь...

- Какие уж тут шутки.

Великан положил весла в лодку, отер руки и повернулся к Лафайету.

- Но - кто тебе заплатит, если я буду в озере?

О'Лири пытался выиграть время, отодвигаясь как можно дальше на нос лодки.

- Да, это сложный вопрос, - согласился Кранч, почесывая подбородок. Послушай, отдай-ка мне прежде кошелек.

- Ни за что. Кошелек останется при мне.

- Ну, ничего не поделаешь. Раз уж ты такой жмот, придется взять двойную плату с твоей подружки.

И с этими словами Кранч наклонился вперед, стараясь схватить Лафайета. Но тот увернулся и бросился на великана, пытаясь ударить его головой в живот.

Однако вместо живота вдруг оказалась кирпичная стена. Упав на дно лодки, О'Лири краем уха услышал свистящий звук, за которым последовал глухой удар, словно деревянным молотком ударили о кол.

Затем произошло землетрясение, подбросившее лодку вверх, как ореховую скорлупку. Лафайета окатило водой с головы до ног. Он вскочил, беспорядочно размахивая кулаками.

- Полегче, Лейф, - прозвучал голос Свайнхильд. - Я стукнула его веслом, и он свалился носом вниз. Чуть было не потопил нас к чертовой матери. Давай-ка побыстрей выбросим его за борт.

- Мы... мы не можем этого сделать, - с трудом проговорил Лафайет. - Он без сознания и наверняка утонет.

О'Лири взял из ее рук весло и ощупью нашел скамейку. Отпихнув слоновью ногу Кранча, он погрузил весло в воду и приналег...

Раздался сухой треск, и весло сломалось, отбросив его к борту.

- Видно, я перестаралась, - печально заметила Свайнхильд. - Это все привычка орудовать сковородками и котелками...

Лафайет с трудом поднялся и сел на скамью, стараясь на обращать внимания на боль в голове, шее, глазах и других местах.

- Придется грести одним веслом, - сказал он, задыхаясь. - Только в каком направлении?

- Понятия не имею, - ответила Свайнхильд. - Думаю, это и неважно теперь. Глянь-ка!

О'Лири посмотрел по направлению ее вытянутой руки. Из густого тумана с левого борта на них надвигалось что-то белое, напоминающее по форме треугольник.

- Это парусник, - прошептал Лафайет, глядя, как судно их преследователей, покачиваясь на волнах, приближалось из тумана. На палубе столпилось с полдюжины человек. При виде неподвижной лодки они подняли крик и, изменив курс, направили к ней судно. Оставшееся весло Лафайет разбил о голову первого моряка, попытавшегося перепрыгнуть в лодку. Но потом на него, казалось, обрушился неизвестно откуда взявшийся айсберг, погребая его под тоннами камней и оледеневших костей мамонта.

Придя в себя, О'Лири обнаружил, что лежит ничком в ледяном капустном супе, а в голове у него раздаются удары медного гонга. Пол под ним вздымался и падал в затяжной мертвой петле, а когда он попытался за что-нибудь схватиться, то обнаружил, что его руки обрублены по плечи. Он пошевелил ногами - и лицо его еще глубже ушло в холодную жижу, которая с бульканьем потекла ему за ворот. Он сильнее оттолкнулся ногами и кое-как перевернулся на спину. Оглядевшись, он понял, что лежит на палубе небольшого парусного судна. Руки все-таки на месте, решил он, почувствовав обжигающую боль в крепко связанных запястьях.