Он мог бы догадаться, что она его не узнает. В этом безумном месте люди оказываются вовсе не теми, за кого их принимал Лафайет. А потом эта дурацкая комедия с герцогом...
- Стоило ли ночь напролет спаивать Родольфо, если леди Андрагорра скрылась в неизвестном направлении? - простонал он. - И вообще, что я, собственно, здесь делаю? Если я ее все-таки догоню, то меня, скорее всего, отстегают кнутом, как и обещал Руди. Но ничего другого мне не остается. Если это и не Дафна, то она как две капли воды похожа на нее. Не могу же я допустить, чтобы она попала в лапы к этому типу, Долговязому Лоренцо. Или Счастливчику Ланселоту?
Лафайет поудобнее уселся в седле. От холода у него онемели пальцы рук и ног. И кто знает, туда ли он едет? Следы на дороге были точно такие же, как в самом начале пути.
О'Лири щелкнул поводьями и пустил лошадь галопом. Пригнувшись к ее шее, он помчался вперед по узкой дороге мимо сосен, ветки которых хлестали его по спине. Дорога сделала поворот - и Лафайет натянул поводья: ехать дальше было нельзя.
- Ого, - прошептал он и почувствовал, что в горле у него пересохло. Тут дело нечисто...
Посреди дороги одиноко стояла позолоченная карета леди Андрагорры; распахнутая дверца покачивалась под порывами ветра. Лафайет спешился, поморщившись от резкой боли в висках, подошел к карете и заглянул внутрь. Карета была обита розовым бархатом, на коврике из шкуры ягненка лежал кружевной платочек. Он поднял его и поднес к лицу.
- "Лунная роза", любимые духи Дафны, - простонал он.
Оглядевшись, Лафайет обнаружил, что в этом месте следы обрывались. Дорога была пустынна: поблизости не было видно ни четверки великолепных вороных лошадей, ни всадников эскорта. Только странный след уходил от тропинки в лес.
- Непонятно - нет ни убитых, ни раненых, - пробормотал Лафайет. Видно, эти трусливые негодяи не оказали никакого сопротивления.
Он повернулся и вдруг услышал треск сучьев в кустах у дороги. О'Лири схватился за шпагу, которую получил от слуг герцога.
- Ни с места, не то я проткну тебе глотку, изменник, - раздался позади него хриплый голос.
Лафайет резко повернулся и увидел прямо перед собой свирепое усатое лицо и обнаженный клинок. Из укрытия стали выходить и другие люди со шпагами. О'Лири успел заметить, что на них были желтые ливреи слуг леди Андрагорры, но тут кто-то грубо схватил его сзади за руки.
- Что, вернулся полюбоваться на свое преступление или решил заняться грабежом? - Капитан ткнул Лафайета шпагой в живот. - Отвечай, мерзавец, где она!
- Я... я вас хотел об этом спросить.
- Говори, а то я не ручаюсь за своих парней - им не терпится спустить с тебя шкуру.
- Это вы ее сопровождали, - обрел наконец дар речи Лафайет. - Почему же вы меня спрашиваете, где она? Вы что, сбежали и бросили ее одну?
- Ах, вот ты как заговорил! Может, ты у нас выкуп за нее потребуешь?
Лафайет вскрикнул от боли, почувствовав новый укол шпагой.
- Ты у меня получишь выкуп, подлый трус! А ну, говори! Что ты сделал с нашей госпожой, самой прекрасной дамой герцогства!
- Я выполняю официальное поручение, - выпалил Лафайет. - Вот, взгляните на этот перстень с печаткой.
Грубые руки попытались стянуть у него с пальца массивное кольцо.
- Никак не снимается, - доложил капрал. - Прикажете отрубить палец вместе с кольцом?
- Уж не хочешь ли ты откупится от нас своей побрякушкой? - прорычал капитан.
- Вовсе нет! Этот перстень принадлежит герцогу Родольфо, но палец мой. Не могли бы вы не трогать его?
- Надо же, какая наглость! Спер у герцога кольцо да еще и хвастается этим! - прорычал сержант.
- Да ничего я не крал, он сам дал мне перстень!
- Не пора ли с ним кончать, капитан? - подал голос один из стражников. - Он так нагло лжет, что так и хочется пощекотать его шпагой. Кто ж не знает, что у его светлости зимой снега не выпросишь?
- Да как мне растолковать вам, что я никого не похищал? Я выполняю важное поручение и. |