Не знаю точно, что произошло потом, только мама приревновала его, кажется. Мне шел уже восьмой год, когда они оформили развод и мать увезла меня сюда. Отец приезжал несколько раз, просил у нее разрешения забирать меня к себе на каникулы, но мама считала, что у него в доме, где он жил с другой женой, неподходящая для меня обстановка. Больше я не бывала в Италии. — Глаза Кэтлин мечтательно затуманились. — Как бы мне хотелось снова оказаться во Флоренции! Я уже почти все забыла, так только, отдельные картинки в памяти остались. — Она спохватилась. — Только ты никому не рассказывай о моем отце, хорошо?

Бен дал ей обещание никогда больше не спрашивать о ее отце и слово свое сдержал.

— Тебе хорошо, — сказала Кэтлин. — У тебя есть отец, мать, сестренка и два маленьких брата. У вас в доме так весело!

— Нашла чему завидовать. Когда мы собираемся в доме все вместе, у нас негде повернуться. Слишком маленький дом. Ничего, как закончу строительный колледж, построю новый дом своим родителям. Вот только денег побольше надо заработать.

Бен умел зарабатывать деньги. Он не отказывался ни от какой дополнительной работы, помимо работы на верфи, а раз в неделю посещал занятия в строительном колледже.

— Почему ты выбрал такую профессию? спросила его как-то Кэтлин.

— А кем, ты думаешь, я должен стать? Космонавтом? Строитель — самая нужная профессия на свете. Всем людям на земле нужно где-то жить.

А вскоре он уехал с бригадой строителей в Дублин, заключив контракт на год. Кэтлин скучала по нему и с нетерпением ждала, когда кончится срок его контракта. Но через год он не вернулся, и она стала сходить с ума от тоски. К этому времени они с Фанни уже стали посещать клуб, пели в местном хоре, а по воскресным вечерам им разрешали иногда пойти на танцы. Повзрослевшая и похорошевшая, Кэтлин пользовалась большим успехом у местных кавалеров, но сами они успеха у нее не имели. Причина была очень простая — ни один из них, по ее мнению, даже в подметки не годился Бену.

— Что пишет твой брат? — как можно безразличнее спросила она однажды у своей подруги. — Домой не собирается возвращаться?

Фанни захихикала. Не одна Кэтлин задавала ей этот вопрос.

— Об этом он ни слова не писал. Хочешь, я напишу ему, что ты им интересуешься?

— Ни в коем случае! — испугалась Кэтлин. — Я просто так спросила.

Фанни сделала вид, что поверила ей, но, когда Бен прислал письмо, что весной возвращается, первой об этом узнала от нее Кэтлин.

Он вернулся накануне ее семнадцатилетия. Возвращаясь из магазина, Кэтлин столкнулась с ним на улице и с трудом удержалась, чтобы не броситься ему на шею, как глупая влюбленная девчонка.

— Здравствуй, Бен, — тихо сказала она. — Фанни говорила мне, что ты должен приехать со дня на день.

Бен смотрел на нее, хлопая от растерянности рыжими ресницами.

— Неужели ты — Кэтлин Флинн? — спросил он с изумлением.

Как все итальянки, Кэтлин к этому времени уже оформилась в очаровательное грациозное создание с длинными ногами, с блестящими черными волосами, завесой спадающими почти до пояса.