— Нет!!! — У мужичка сразу прорезался дар речи. — Я не позволяю всяким… — Он замялся. — По себе стучать!

— Бог с вами, почтеннейший, я и не претендую, — пожала я плечами и показала наманикюренным ноготком на фикакуса, крадущегося за нами по саду. — Стучать будет он!

— А с животными к нам вообще нельзя! — злорадно отозвался евнух, уверенно расправляя плечи и раздувая грудную клетку, как петух на заборе перед соседским конкурентом. — Вот еще! Только зоопарка нам и не хватало!

Фикакус тут же замер, встал на задние лапки, растопырил передние и старательно прикинулся деревом.

— Он не животное, — хмыкнула я. — Он — растение!

— Не положено! — отбрил дядя.

— Кем? — тут же поинтересовалась я, готовясь брать на измор вредного злыдня. — И куда?

— Неважно!

— Важно! — заверила его я. — Если мне покажут официальный приказ, зарегистрированный в реестре, с порядковым номером и соответствующим образом оформленный, где будет указано, что в гарем не допускаются к проживанию растения, то я как законопослушная гражданка обязательно послушаюсь и оставлю свое деревце… — (Фикакус вальяжно подмигнул и состроил умную мину.) — Снаружи, чтобы он всю местную флору окультивировал…

Фикакус изобразил невербально «I like to move it…».[1] И согласился на все. Оптом.

Кое-кого сильно покорежило. Меня крайне невежливо обрызгали слюной и желчно перебили:

— Спаси боги от такой помощи! Следуй за мной, гхм… дева!

— Так с фикакусом или без? — уточнила я, начиная широко улыбаться и сверкая назубной пластиной.

Мой собеседник вздрогнул.

— С кем хочешь! — расстроенно махнул рукой дядя, позвенев десятком браслетов и погремев тремя дюжинами цепей ничуть не хуже узника замка Иф.

— О! Так я могу вернуться за троллем и эльфами? — умилилась гаремная полонянка в моем лице.

— Ням-ням, — почему-то сказал евнух, сводя глаза к носу и меняя цвет лица.

— Проголодались? — проявила я заботу, одной рукой подтягивая лиф, другой — одергивая юбку. Сумку пристроила под мышкой. Причем от скромности я повернулась к дяденьке спиной.

— Ум-ням, — ответили мне. Дальше нечленораздельное мычание, переходящее в хрип, практически предсмертный.

— Какая прелесть! — заметила я, изящно разгибаясь и небрежно похлопывая свободной рукой по отвороту ботфортов. — Я уже здесь сталкивалась с недостатком лексического запаса у разных рас. Сейчас же прихожу к выводу, что это общепринятое явление.

— Хр-р-р… За мной! — Дядя не стал вступать со мной в заведомо проигрышный бой и рванул с места с ракетным ускорением, энергично взмахнув рукой, подобно матросу на картине «Штурм Зимнего дворца».

— Вы меня потеряли, — тонко намекнула я, покачиваясь на каблуках, словно подбитый торпедоносец, грозясь черпануть каким-нибудь из бортов.

— Мы опаздываем! — пыхтел мосластый евнух, явно сожалея о проваленном начале дискуссии.

Правильно! Надо знать, с кем связываться, это ему не клуш гаремных клевать. Я на прежнем рабочем месте, в банке, от конкурентов столько гадостей наслушалась… У меня на ядовитые реплики иммунитет, как у слона! Нет, как у бронтозавра!

А дядечка неутомимо гнал вперед, и в каждом движении читалась лютая злоба. Или дедушка? Хм, все-таки дядечка.