В какой-то момент минувшей бессонной ночи он решил поднять свою ставку до пятисот долларов в час и задним числом ввести ее с прошлой недели. В последние шесть дней он не занимался ничем, кроме дела Филана, а теперь, когда старик умер, его безумные родственники стали мечтой любого адвоката.

Больше всего на свете Хэрк желал сейчас опротестования завещания и долгой яростной борьбы с сонмами адвокатов. Судебный процесс был бы потрясающим – настоящая битва сторон, занимающих непримиримые позиции. И Хэрк оказался бы в самом ее центре. Было бы замечательно победить в этой борьбе, но и проигрыш не стал бы катастрофой.

Геттис в любом случае сделал бы себе состояние и стяжал славу, а именно в этом и заключается смысл современной адвокатуры.

Пятьсот долларов в час, шестьдесят часов в неделю, пятьдесят недель в году – итого: полтора миллиона долларов, таков будет годовой доход Хэрка. Накладные расходы по организации собственной фирмы – аренда помещения, зарплата секретарей и среднего персонала – составят от силы полмиллиона. Таким образом, у Хэрка останется миллион долларов чистыми, и он сможет уйти из этой паршивой конторы и открыть на этой же улице свою собственную.

Решено. Хэрк отпил кофе и мысленно распрощался со своим заваленным бумагами кабинетом. Он возьмет дело Филана и, может быть, еще парочку, прихватит с собой секретаря и помощника, и сделать это надо быстро, пока контора не наложит лапу на филановские гонорары.

Сидя за столом с бьющимся от предвкушения рискованного предприятия сердцем, он стал обдумывать различные варианты объявления войны Джошу Стэффорду. Причины для беспокойства, несомненно, существовали. Стэффорд не желал оглашать завещание. Учитывая самоубийство своего клиента, он упорно собирал подтверждения законности документа. Хэрк был ошарашен тем, что после самоубийства Филана Стэффорд мгновенно изменил тон. Сейчас его не было в городе, он не отвечал на звонки.

О, как не терпелось Хэрку ввязаться в бой!

В девять он встретился с Либбигайл Филан-Джетер и Мэри-Роуз Филан-Джекмен, дочерьми Троя от первого брака. Эту встречу, по настоянию Хэрка, организовал Рекс. Хотя у обеих женщин в настоящее время были свои адвокаты, Хэрк хотел заполучить этих клиенток. Больше клиентов – больше возможностей оказывать нажим при торгах за столом переговоров, а также в суде. Кроме того, это означало бы, что каждый из них будет платить ему по пятьсот долларов в час за одну и ту же работу.

Встреча его разочаровала: ни одна из женщин не оказала ему доверия, поскольку ни одна не доверяла своему брату Рексу. У Ти Джея было три собственных адвоката, еще один работал на их мать. Зачем объединять усилия, если остальные этого не делают? Когда на кон поставлены такие деньги, не лучше ли каждому иметь собственного адвоката?

Хэрк напирал, но почти ничего не добился. Поначалу он очень расстроился, но позднее лишь укрепился в намерении как можно скорее расстаться со своей нынешней фирмой. Он чуял запах денег.

Либбигайл Филан-Джетер была непокорным ребенком, она не любила свою мать Лилиан и страстно жаждала покровительства отца, которого, впрочем, почти никогда не было Дома. Когда ей было девять, родители разошлись.

В четырнадцать лет Лилиан отослала ее в школу-пансион. Трой не одобрял таких школ – будто он что-то смыслил в воспитании детей! – и когда Либбигайл училась в старших классах, даже предпринял удивившую всех попытку наладить с ней отношения. Часто говорил, что она – его любимица. Либбигайл и впрямь была самой блестящей из его детей.

Но Трой не приехал на ее выпускной вечер, он забыл даже прислать подарок. Тем летом, перед поступлением в колледж, Либбигайл очень хотелось насолить ему, и она отправилась в Беркли якобы изучать средневековую ирландскую поэзию, но на самом деле собиралась посвящать учебе совсем немного времени.