- Зачем так много бультерьеров? - шепотом спросил Днищев. - Он чего-то боится?

- Сами знаете - в какой стране мы живем! - так же тихо отозвался Шепотников.

Улыбчивая секретарша-красотка провела их в довольно скромный и непритязательный кабинет. Навстречу им, встав из-за стола, вышел сам хозяин. Гершвин был невысокого роста, черняв, лысоват, с крутым носом. А выражение лица и глаз такое, словно он заранее извинялся, просит прошения сейчас, завтра и впредь. Эту характерную, обманчивую иудейскую черту Днищев подметил уже давно. Он еще не встречал ни одного еврея, который бы не хотел мысленно повиниться перед ним за то, что мечтает залезть к нему в карман, клянясь при этом в своей преданности и ругая соплеменников.

- Это - Жмуркский, - представил Сергея Шепотников. - Бизнесмен с Украины. Хочет вступить в клуб.

- В круг? - переспросил Гершвин, тряся Днищеву руку.

- В клуб, - напряженно повторил журналист. Сергей отметил для себя эту странность: хозяин кабинета сказал - "круг". Что бы это значило? Пальцы Гершвина как-то неприятно касалось его ладони, словно поглаживали ее. Он непроизвольно отдернул руку, чем вызвал некоторое недоумение на лице "воздухоплавателя". "Сюда бы Анатолия! - подумал Днищев. - Он бы быстро просек все эти масонские штучки". А может быть, Гершвин - просто голубой? Хотя, одно другому не помеха.

- Чем занимаетесь на неньке-Украине? - спросил тот, бросив беглый, вопросительный взгляд в сторону Шепотникова.

- Скотоводством, - ответил Днищев. Журналист, пожав плечами, словно все это не имеет к нему никакого отношения, отошел к окну.

- Малоприбыльное занятие, - огорченно вздохнул Гершвин. - А будущая монополизация сельского хозяйства и вовсе принесет вам одни убытки. Могу предложить вам нечто иное, если когда-нибудь вы захотите расстаться со своими бычками. Не прогадаете. - На эту тему мы поговорим отдельно, согласился Днищев. Если бы сейчас, его стали расспрашивать и пытать насчет скотопромышленности, он бы сел в лужу, поскольку все представление о, допустим, коровах, у него ограничивалось тем, что порою у них встречается какое-то там вымя. Но Гершвин и сам сменил эту скользкую тему.

- Вы действительно хотите вступить в аэроклуб? - спросил он. - Или это просто причуда, блажь? Мы ведь, надо заметить, не всякого принимаем. Разве Юра не говорил вам?

- Не успел! - откликнулся Шепотников. - Он так на меня навалился.

Днищев заметил, что журналист делает какие-то знаки пальцами, будто пытается что-то объяснить, показать Гершвину. Тот тоже обратил на это внимание и выражение его лица стало меняться. Пора было переходить к активным мероприятиям, ко второй части многосерийного фильма.

- Киреевский. Эта фамилия вам о чем-нибудь говорит? - хладнокровно произнес он.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

1

Аналитическая записка

(выдержки)

"Что ждет Анатолия Хубайса в ближайшем политическом будущем? Этот, бесспорно сильный игрок, понимает, что в условиях личной непопулярности и наличия множества могущественных врагов (низводящих его публично до фигуры типа Барбулиса), ему прежде всего следует обезопасить себя от роли и судьбы современного "Бирона". В противном случае, после смерти Эльцына, его ждет не только политический крах, но, вероятнее всего, и физическое небытие. Реален для него один путь: превращение в такого человека, союз с которым будет необходим и жизненно выгоден для любого кандидата на пост будущего президента.

За короткое время своего регентства, Хубайс (будем справедливы) добился колоссальных стратегических успехов - для себя и своей команды. Он практически скалькировал Администрацию Президента не только с ЦК КПСС, но и с Совета министров, Министерства обороны. Верховного совета, КГБ и ФСБ одновременно, со всеми этими структурами вместе взятыми.