— Сердце Мира дороже всех сокровищ на свете, — тихонько засмеялся старый настоятель. — В давние времена владыки Калапы поместили его в самый центр Вселенной, через который проходит небесная ось. Они высекли на нем две скрещенные стрелы. Одна стрела — Свет, другая — Тьма. Две великие силы держат мир в равновесии, и ни одна из них не должна одолеть другую…

Эту историю Ромка мог слушать сколько угодно.

Еще зимой, в Москве, готовясь к экспедиции, папа только и говорил, что о древнем храме, построенном где-то в Центральной Азии мастерами исчезнувшей цивилизации. Первым его обнаружил еще в прошлом веке немецкий исследователь, путешествовавший по бескрайним просторам Российской Империи и описавший свою находку в толстенной и очень скучной книге, которую папа, однако, выучил почти наизусть. Ромка по-немецки читать не умел, но папа много раз пересказывал ему эту книгу. От храма, писал немец, мало что осталось: несколько каменных кругов, почти вросших в землю, да поваленные гранитные ворота, вроде тех, что стоят на берегах далекого озера Титикака в Южной Америке. Но местные жители рассказывают о высеченном из цельной глыбы малахита алтаре Скрещенных Стрел, давшем название древнему храму. Алтарь этот есть, по их словам, легендарное Сердце Мира, которым пытались завладеть все завоеватели, проходившие через эти земли. По бокам алтаря, если верить преданиям, высечены священные тексты бесследно исчезнувшей культуры, процветавшей в этих краях еще до нашествия гуннов. О чем рассказывают эти тексты — никому не известно, потому что секрет древней письменности давно утерян.

— А про что там может быть написано? — не раз приставал к отцу Ромка. Но тот только усмехался в густые пшеничные усы.

— Вот найдем, тогда и посмотрим, юнга. Пока что и говорить не о чем.

Но Ромка знал, как сильно папу волнует загадка надписей. Когда экспедиция после двух недель блужданий среди заросших лесом сопок обнаружила указанное немцем место, папа первым делом послал разведчиков искать в окрестностях скалы с древними рисунками — писаницами. А сам отправился в расположенный неподалеку дацан — расспрашивать монахов об алтаре Скрещенных Стрел и древних текстах. Ромка, конечно, увязался за ним. Так он и познакомился с настоятелем монастыря, старым ламой Чимитом Джамбиевым.

Дедушка Чимит поначалу с неохотой отвечал на папины вопросы, даже притворялся, что плохо понимает по-русски. Но потом, подружившись с Ромкой, стал разговорчивее. Когда папа с Ромкой приходили к нему в дацан, поил их вкусным чаем и рассказывал старые сказки о народе белоглазых чжурчженей, жившем в этих краях тысячу лет назад. Папа внимательно слушал и записывал слова настоятеля в толстую тетрадь в кожаном переплете. Ромка ничего не записывал, но перед сном по нескольку раз проговаривал про себя все, о чем рассказывал дедушка Чимит. Этому упражнению научил его папа. Ученый должен иметь тренированную память на случай, если под рукой не будет тетради и карандаша.

— Да, я помню, дедушка Чимит, — подхватил Ромка. — А еще вы рассказывали про три каменных круга, вырезанных в алтаре…

— Ай, хорошо помнишь, — восхитился настоятель. — Три круга для трех священных предметов, мальчик. В незапамятные времена было предначертано, что тот, кто соберет их вместе на алтаре Скрещенных Стрел, станет владыкой мира. Но святыни эти давно утрачены, и никто уже не сможет собрать их воедино. Да и алтарь скрыт глубоко под землей.

Он внезапно оборвал свой рассказ и приложил тонкий желтый палец к губам. Ромка послушно затаил дыхание и тут же услышал звуки, заставившие насторожиться старого ламу: топот лошадиных копыт, приглушенные крики, треск ломающихся досок.

— Что это, дедушка Чимит? — испуганно прошептал он. Настоятель выглядел встревоженным.