– Теперь пора. Пойдем туда. Не бойся, больно не будет…

    И первым вылез из-за стола – боком: скамейка была врыта в земляной пол и отодвинуть ее не было возможности. Онго вылез вслед за ним. На полминуты, а может, и на целую застыли стоя, обнимаясь, в поцелуе. Потом Меро шагнул, на ощупь отдернул занавеску:

    – Иди сюда, Онго…

    Но Онго не успел.

    Рвануло – где-то рядом. В расположении линии. Сразу же второй разрыв – чуть дальше, но тоже – по ним. Мины, калибра пяти пальцев, судя по звуку.

    И дробь автоматов и – чуть более гулко – ручников. И совсем близко привычный вой улкасов: "Храни, Создавший! Храни, Создавший! Смерть исказителям!"

    – К бою!

    Это выкрикнул Меро уже другим, своим зычным, командным голосом, на ходу натягивая куртку, с автоматом в руке в два прыжка выскочив из землянки наверх.

    Онго нашарил свой автомат, схватил, куртку надеть не успел, вслед за командиром оказался на поверхности. Во тьме солдаты разбегались, занимая позиции. Онго на миг задержался: не бежать же к своему расчету полуголым. Натянул куртку. Снова рвануло поблизости.

    – Я к себе, командир?

    – Онго, – проговорил Меро как-то необычно, словно бы удивился чему-то, и как бы ослабев сразу. – Ко мне, Онго…

    Онго подскочил к нему – вовремя, чтобы принять на руки бессильно опускающееся наземь тело квадрат-воина Меро.

    – Ты ранен, командир?

    Хриплый ответ едва пробился сквозь треск перестрелки:

    – Похоже… я выбыл. Онго…

    – Я сейчас санитара…

    – Отставить. Ни к чему. На вот… держи… Онго не сразу понял, что совал ему в ладонь капитан: зеленую коробочку команд ника-усилителя, пользуясь которым, можно было голосом отдавать команды сразу всему тригу: такой же аппаратик, по сути – род высокочастотного радиотелефона, имелся не только у каждого линейного, но и у любого солдата на передовой и считался столь же обязательным, как и личное оружие. Так что из любой точки можно было отдавать команды и каждой линии, и даже при надобности каждому солдату и также получать доклады – если, конечно, пуля или осколок не отстригли привинченный К воротнику куртки микрофон; что до динамика, то он помещался в шлеме. На этой частоте сигнал ясно слышался и за дюжины размахов. На большее у солдатских аппаратов не хватало мощности – да и не нужно было, зато по командирскому – по тому, который сейчас протягивал квадрат-воин Меро, – можно было уверенно связываться и со старшими начальниками: с квадратом, а то и со штабом ромба.

    – Командуй, Онго… не теряй времени!

    Голос капитана был уже едва слышен. Остаться с ним, перевязать хотя бы, убедиться в том, что Меро будет жить! Но именно этого капитан ему и не простит.

    Онго понял. Он здесь был единственным; старший подофицер трига с обоими связными находился сейчас в последней, задней траншее, Меро с умыслом услал их туда с каким-то приказанием, а на деле – чтобы им не мешали остаться вдвоем.

    Теперь подофицер когда еще доберется сюда – если жив-здоров, конечно, – а счет идет на секунды…

    Перехитрили чертовы улкасы.