– Скажи мне! Я хочу слышать, как ты говоришь это!

– Я… Я люблю… вас.

– Моя дорогая, моя обожаемая, любимейшая Дезире! И ты больше не боишься меня?

– Н… нет.

– Ты не уверена. Почему? Я испугал тебя.

– Н… нет.

– Но ты боишься?

– Только… немного… потому…

– Скажи мне!

– Потому что… вы заставили меня почувствовать… это так незнакомо мне… дикой и грешной… ох! Как я могу выразить это словами?

– Мое милое сердечко, если бы только знала, как я счастлив узнать, что могу заставить тебя чувствовать «дикой и грешной». Это оттого, что я прикасался к тебе? Поэтому? Я никогда не знал, что женская кожа может быть так мягка, как магнолия! Кто-нибудь говорил тебе это раньше?

– Да… однажды.

– Боже мой! Это был мужчина?

– Нет… нет. Женщина… она сказала, что моя кожа на ощупь как магнолия.

– Она была права, но если это мужчина – я мог бы убить его и тебя! Никто, кроме меня, не смеет прикасаться к тебе! Никто! Ты слышишь меня?

– Вы… делаете мне больно!

– Дорогая, я не намеревался быть жестоким – это только потому, что я так люблю тебя, и ты моя – моя!

– Мне нравится… быть вашей… но вы забываете, как… вы сильны.

– Прости меня, моя любимая, ты такая маленькая, такая слабая, и несмотря на это, держишь всю мою жизнь в своих ручках!

– Только… на эту ночь?

– Навсегда, на вечность. Мы – одно! Мы созданы друг для друга. Ты сомневаешься в этом?

– Нет… нет… я думаю, что мы созданы друг для друга.

– Мой ангел, почему ты прячешь свое лицо? Посмотри на меня! Дорогая, твои глаза открывают мне удивительные, волшебные тайны! То, что ты любишь меня, что ты желаешь меня, немного!

– Н… нет!

– Да – да! Я заставил тебя ощутить себя дикой и грешной, моя Дезире?

– Да… ох… да!

Его губы впились в ее, когда Корнелия откинула голову.

– Возможно, это дурно, – вскричала она. – Это дурно, что мы любим друг друга?

Секунду герцог молчал. Прежде, чем он выпустил ее из объятий, она заметила, что в его глазах промелькнула боль.

– Я клянусь перед Богом, – глубоким голосом сказал герцог, – что не верю в то, что нечто столь прекрасное могло бы быть грешно. Есть люди, которые могли бы так подумать, но клянусь тебе, Дезире, что я не думаю, что морально мы кого-то задеваем нашей любовью. Смотря как судить об этом, официально – возможно это и так, но морально – я свободен. Свободен, чтобы сказать тебе, что я люблю тебя.

Его голос зазвенел, когда он произнес эти слова. Он встал и сверху глядел на Корнелию. Она откинула голову назад, смотря вверх, и волосы окутали ее. Плечи девушки казались очень белыми по контрасту с чернотой волос и ярким пламенеющим платьем.

– Мы слишком далеко зашли, чтобы возвращаться назад, – хрипловатым голосом сказал герцог. – Я люблю тебя, и ты в глубине своего сердца знаешь, что тоже любишь меня. Что бы ни было в прошлом, мы предназначены друг другу, ты и я. Я знал с самого первого мгновения, как увидел тебя, что именно тебя я искал всю свою жизнь. И теперь мои поиски окончены.

Герцог сделал паузу на мгновение.

– Но если ты все еще боишься, если я ошибся и твоя любовь не так велика, как моя, тогда я не могу сносить это более. Я уйду, покину тебя. Но уверен, что мы оба будем сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь.