Рубале, некогда бывший ювелиром французского королевского двора, торговал также антиквариатом, а иногда ссужал деньги под залог представителям высшего света. Именно для этой цели Лидия и оказалась на незнакомой ей территории Чипсайда. Благодаря неприметному местоположению лавки французский эмигрант обзавелся многочисленной клиентурой из числа джентльменов из высшего общества, которым срочно могли потребоваться наличные, а также тех, кто искал, не удастся ли поживиться чем-нибудь в корыстных целях.

Лидия в течение нескольких дней планировала эту поездку, обдумывая малейшие подробности, вплоть до того, что наденет, где оставит свой экипаж и сколько лакеев будут ее сопровождать. Но она не могла предугадать, что Рубале в тот день уйдет, чтобы пообедать дома. Какая досада!

Каждое мгновение, проведенное здесь, увеличивало ее шанс быть узнанной, а ей меньше всего хотелось, чтобы вокруг заговорили о том, что она побывала у ростовщика. И не только потому, что это вызовет неизбежные вопросы относительно ее состояния, но и потому, что настоящая леди никогда и ни при каких обстоятельствах не посещает ростовщика. А Лидия прежде всего была настоящей леди.

«До сегодняшнего дня», — подумала она.

— Видимо, мне придется прийти в другой раз, — пробормотала она.

Невестка Рубале помотала головой.

— Нет, мадам. Вы не должны доставлять себе лишние хлопоты, — сказала она и, сбросив с плеч просторный старый халат, положила его на спинку стула. — Я сию минуту схожу за ним.

— В этом нет необходимости.

— Меня это не затруднит, тем более что он живет всего в нескольких кварталах отсюда. Месье Рубале не простит мне, если узнает, что вы побывали в его лавке, а я его не позвала.

— Так не говорите ему, — предложила Лидия. — Я всего лишь хотела оценить гарнитур из аметистов с жемчугом. Он… он принадлежит одной моей подруге.

Девушка была хорошо вымуштрована. На ее физиономии не отразилось ни малейшего сомнения в правдивости ее слов.

— Ну конечно! А теперь прошу вас остаться и подождать. Осмотритесь вокруг. Обещаю вам, что это займет всего несколько минут.

И не успела Лидия что-либо возразить, как Берта торопливо вышла из двери, сказав через плечо:

— Ребенок только что угомонился перед вашим приходом и будет спать, пока я не вернусь.

— Ребенок? — эхом отозвалась Лидия, но Берта уже ушла.

Краткий обход помещения лавки позволил выяснить, что в пустом нижнем ящике комода действительно спал ребенок. Лидия понятия не имела, сколько ему лет и какого он пола, да и не хотела этого знать. Он выглядел вполне довольным, и одеяльце, в которое он был завернут, равномерно поднималось и опускалось в такт дыханию.

Лидия, опустившись на колени, стала рассматривать крошечное создание. Став чьей-нибудь женой, она будет обязана произвести на свет одно или несколько таких существ. Эта мысль привела ее в смятение. Будучи единственным ребенком в мире взрослых, она ничего не знала о детях.

Она надеялась, что, когда у нее родятся дети, она будет их любить. Во всяком случае, она полагала, что материнство более приятно, если человек любит своих отпрысков. Ее собственные родители, несомненно, очень ее любили.

Наверное, и она станет любящей матерью. Конечно, если дети будут хорошо вести себя и будут хорошенькими и умненькими. А если нет? Сможет ли она и тогда любить их?

Лидия выпрямилась и отступила на шаг, нечаянно наткнувшись спиной на стремянку. Резко повернувшись, она удержала лестницу и случайно взглянула на верхнюю полку, опоясывавшую комнату. Вверху поблескивал какой-то предмет великолепного темно-синего цвета. Он привлек ее внимание.