— Может, Байрону и Берти. Но не мне.

— Я бы не запретил тебе.

— Откуда мне было знать?

Найджел нахмурился, гнев вдруг утих, и его место заняла крайняя усталость. Как люди выносят эту эмоциональную суматоху? И почему он вообще пустил ее в свое сердце?

В этом не было ничего хорошего. Более того, это не могло продолжаться.

Когда он обратился к архангелу в следующий раз, то сделал это спокойно:

— Колин, похоже, мы с тобой достигли собственных распутий. Как бы готов я ни был признать определенные… ошибки в суждениях со своей стороны… боюсь, для тебя этого будет недостаточно, как и воды, когда ищется кровь. Кроме того, я считаю, что в своем порыве обнять логику ты упустил правду о себе. Твоя страсть руководит тобой гораздо сильнее, чем ты представляешь, и ведет в направлении, ставящем под угрозу коллективные интересы.

Колин отвел взгляд.

— Поэтому я говорю тебе, оставим в прошлом любые свидания, которые могли иметь место, и двинемся дальше, держа должную дистанцию. Быть может, спустя какое-то время мы снова начнем работать в гармонии. Однако до этого момента я жду, что ты будешь вести себя соответствующе, или я сведу к нулю любое твое влияние на происходящее.

Когда не последовало немедленного ответа, Найджел зашел на кухню и остановился перед низкой широкой дверью. За хлипким барьером, Эдвард лежал в стазисе, не дыша и не разлагаясь, тело ангела служило вазой, откуда шел запах цветов, которых там не было.

Колин поступил мудро, придя сюда, подумал он. Джим с Эдрианом заняты разгоряченной схваткой с Девиной, и этот сосуд не в безопасности… если его разрушат или повредят, будет невозможно восстановить обиталище души Эдварда.

Хотя, даже если он останется нетронутым, нельзя знать наверняка, вернется ли она. Подобное находилось в ведении Творца и его одного.

Более того, такого еще никогда не случалось.

Но все же, Колину следовало…

— Мне следовало сказать тебе, куда я собирался, — резко сказал архангел. — Насчет этого ты прав.

Найджел развернулся. Ангел все еще валялся на диване, но эти глаза смотрели наверх, встречая его собственный взгляд.

— Это извинение? — спросил Найджел.

— Понимай, как хочешь.

Найджел покачал головой и подумал про себя, Недостаточно хорошо, старый друг. Боюсь, этого просто недостаточно.

Отдернув рукава рубашки, он потянул за золотые запонки и вновь заявил:

— Я стремлюсь выиграть эту жизненно важную борьбу лучшим способом, который я знаю… и он находится в рамках дозволенных трюков. Я не могу согласиться с догматом, утверждающим, что два минуса дают плюс. Я не подпишусь под этими словами.

— Не обманывай себя, — прошептал Колин, подняв ладонь и согнув пальцы. — Как ты говоришь, руки чисты.

— И посмотри, как все обернулось. Эдвард мертв.

— Не ты в этом виноват.

— Я. — Найджел покачал головой. — Вот чего ты не понимаешь. За все это я несу ответственность. Ты можешь иметь свое мнение, упрямство, гнев, но в итоге твоим плечам не придется нести бремя поражения, если оно наступит. Оно на мне и мне одном. Поэтому пока ты ни во что не ставишь мою власть, ты смотришь на вещи с более выгодной позиции, где можно давать комментарии, не влекущие за собой последствия.

И на этой ноте Найджел пошел к двери.

— Я рад, что ты здесь, и знаю, ты будешь тщательно оберегать то, что бесценно.

— Найджел.

Он оглянулся через плечо.

— Колин.

Повисло долгое молчание.

Когда стало ясно, что дальше уже ничего не последует, Найджел взглянул на кухню и подумал о сущности потери: некоторые из них ты выбираешь… и можешь их избежать.