Он поклонился ей, сразу же напомнив об условностях, которые они соблюдали в Лондоне.

– Благодарю вас за предложение, но, к сожалению, вынужден его отклонить.

Он уже подходил к двери, когда она спросила:

– Так вы меня отпускаете, ваша светлость?

Его рука, лежавшая на деревянном косяке двери, сжалась в кулак.

– Не знаю. Я должен. Отпущу. – Верити видела, как напряглись его плечи, словно он готовился встретить мощного врага. – Отпущу. Только не сегодня.

Она, нахмурившись, смотрела на его прямую спину. Происходило нечто большее, чем просто безжалостное изгнание любовницы, которая слишком надолго задержалась в этом доме. Верити чувствовала его вожделение. Хотя бы это не изменилось.

Так почему Кайлмор сразу же не повалил ее на кровать, которая была их полем сражения?

– Пожалуйста, объясните мне, в чем дело, ваша светлость, – спокойно попросила она.

– Господи, Верити! – Он резко обернулся и посмотрел ей в лицо. – Меня зовут Джастин. Кайлмор, если тебе так хочется. Только перестань изводить меня этим чертовым «ваша светлость». Не надо вдалбливать мне в голову эту идею.

– Какую идею? – спросила она, смущенная, но, как ни странно, не испуганная.

Его губы иронически скривились.

– Я хочу тебя. Ты не хочешь меня. Но ты смирилась с тем, что побег невозможен, и поэтому находишь пользу в этой скверной ситуации, угождая мне. Не могу ставить это тебе в вину. Это разумный выбор. Может быть, будь я разумным человеком, мне бы тоже этого хватило.

– Вы думаете, я расчетлива?

– А разве нет? – В его изумительных глазах, читалось смятение.

Верити подумала, что наконец поняла его.

– Вам хочется вернуть Сорайю. Вам недостаточно меня, – с грустью сказала она.

Он глубоко и громко вздохнул.

– Да, мне хочется вернуть Сорайю. Но я хочу и Верити. Они же обе одна и та же личность, дурочка ты этакая.

От такого неожиданного выпада она выпрямилась на подушках.

– Нет, это не так, – резко возразила она.

Он горящим взглядом смотрел ей в глаза.

– Да, одна и та же женщина. Ты создала Сорайю, потому что тебе было необходимо кого-то обвинять в своих поступках, во всем, чего благочестивая Верити не могла одобрить. Сорайя продавала свое тело. Сорайя получала удовольствие от любовных утех. Сорайя не боялась.

Он снова вздохнул, не отрывая от нее взгляда.

– Вот тебе и разгадка тайны, Верити Эштон. Сорайя – это ты. Врожденная чувственность и страсть к приключениям – это тоже ты. Верити нежна и добродетельна, а Сорайя – женщина, которая добивается своего без сожалений или страха. Эти две женщины соединились в тебе. Пока ты не признаешь этого, ты не нужна мне, как и себе самой.

– Чего вы хотите, Кайлмор? – неуверенно спросила Верити.

Был ли он прав? А если да, то что же ей делать?

Не глядя на нее, он говорил очень медленно и отчетливо:

– Я хочу, чтобы ты желала меня так, как я желаю тебя. Я хочу, чтобы ты пришла ко мне и сказала об этом. И чтобы доказала мне, что это правда.

Она была готова уступить ему в эту ночь, но не рассчитывала, что рискует последней крепостью, оставшейся в ее душе. Он был слишком требовательным и ненасытным.

– Вы просите слишком много, – прошептала Верити, потрясенная его требованиями.

– Да. Прошу, – сказал он и оставил ее одну в комнате, освещенной огнем камина.

Глава 17

На следующий день, сидя в залитом солнечным светом саду, Верити все еще размышляла над последними словами, которые, уходя, произнес герцог.