Этот город, однако, был значительным достижением. Очевидно, пузырьки были растительного происхождения. Но ни один из видов не мог достигать таких размеров в естественном состоянии. Для того, чтобы собрать их в таком количестве, очевидно, понадобился труд многих поколений. Что удерживало их вместе… клей?

Внимание Теора остановилось на веревке, связывавшей его. Нож оставался в ножнах. Либо они не знали, что это такое, либо не заметили его в темноте. Он мог легко освободиться. Причиной того, что его связали, могла быть предосторожность, а могло быть и что-то похуже. Вокруг слышалось щебетание. Присев на край гнезда, к охранникам присоединились еще двое мужчин. У них также были гарпуны.

— Приветствую вас, — отважился Теор.

Ответа не последовало. Он перепробовал все языки, о которых слышал.

Они сидели на своих местах. Крылья подрагивали, но с клювов не слетело ни слова.

Да, этого следовало ожидать. Возможен лишь поверхностный контакт и мимолетные взгляды. Несомненно, только бедствие могло принудить этот вид спуститься на жаркую, темную и душную от плотного воздуха землю. Возможно те, кто решился на это, так и не смогли вернуться назад в небеса. Трое сидевших о чем-то чирикали. Их оружие нацелилось на него.

Теор отскочил и споткнувшись о веревку, упал.

— Нет! — взвыл он. — Стоило тащить меня сюда, чтобы теперь убить?

Ответ был охлаждающе прост. Пока на нем был парашют, он был транспортабельным.

— Разве вы — улунт-хазулы, пожирающие братьев по разуму?

«Откуда им знать, кто я такой?»

Наверное, Теор не догадался бы, если бы не было отношений между Ниаром и Ганимедом. Он вдруг вспомнил, как долго и тяжело проходило становление их отношений, прежде чем они догадались, что шумы от лунного камня были сигналами.

Что мог знать Скрытый Народ о поверхности Юпитера? Едва ли больше, чем люди. Нет, пожалуй, намного меньше…

Теор выхватил нож и перерезал веревку. Ошеломленные существа остановились, чуть не бросив свои гарпуны. Теор встал на ноги и, сжимая нож в одной руке, поднял другую над головой. Его ладонь была открыта, а пальцы растопырены.

— Я ваш дальний родственник, — сказал он, отчетливо произнося каждый слог. — Мои слова вовсе не похожи на дикие крики.

Он был пленником этого гнезда в поднебесье. Теор не решался шелохнуться. Если встревожить их, то их острые гарпуны вонзятся между его ребер. Он был так тяжел и уязвим, что удивлялся, почему они не разделали его во сне или сразу же по прибытии в гнездо? Допустим, им понадобилось время, чтобы решить, что делать. Не убив его сразу, они, наверное, хотели посмотреть как следует, с кем имеют дело. Для привыкших на такой высоте к яркому свету мягкий свет жилищ был недостаточным, чтобы разглядеть добычу.

Теор указал на пояс вокруг торса и диск на груди.

— Разве станет животное носить такие вещи? — вопрошал он. — Как могла тупая скотина привязаться к этому листу?

«Допустим, они могли подумать, что у меня есть хозяин. Или же, подобно роллариканцам, они не понимают разницы между собой и остальным живым миром и будут удивлены, если зверь поведет себя, как мыслитель?»

Летун направил на него свой клюв и просвистел несколько нот. Теор поморщился.

— Приятель, я не смогу так, как ты. Но… дай подумать. Люди начали общение со щелканья, соответствующего арифметическим суммам. Не думаю, что это поможет делу, однако…

Он отрезал веревку и, спрятав нож, стал завязывать узлы. Один из летунов подпрыгнул поближе, чтобы смотреть. Теор начал с простого узла, а дальше стал вязать более сложные. Закончил он «турецкой головой», после чего бросил им веревку. Встревоженные стражники отскочили в стороны.