Потом в один прекрасный день Гертруда ушла в политику. Рихард толком не знал, какими дорогами она поднималась наверх так быстро, но примерно догадывался, с чего именно Гертруда начинала: она всегда была красивой. И такой же дьявольски умной. Поэтому Ланн уважал её — ведь совсем не легко проделать путь от домохозяйки до президента. А она проделала. Хоть и осталась в итоге на развалинах. Впрочем, на развалинах они теперь были вместе. Трое из четверых. Четвёртая умерла.

И со студенческих времён они, встречаясь, всегда пили пиво и ели бутерброды с колбасой. Менялось время, менялись любовники Гертруды, прибавлялось седины в волосах Рихарда… но это оставалось всегда.

Вот и сейчас он сидел за столом, наблюдая за ножом в её руках. И думал о том, что, наверно, он единственный человек в стране, кому Госпожа Президент специально нарезает колбасу такими толстыми ломтями. Гертруда Шённ улыбнулась:

— Как работа? Выматывает?

— Ничего, — он неопределённо пожал плечами и открыл две стоящие на столе бутылки пива. — Бывало хуже. А… твоя?

— Сам видишь, — голос звучал тускло и безнадёжно. — Я на ней сдохну.

Она разложила горку бутербродов прямо на широкой деревянной доске и села напротив Рихарда. Он протянул руку и накрыл её маленькое запястье ладонью:

— Нет, старушка. Не допущу.

Она рассмеялась, качая головой, и отпила пива. Со вздохом заглянула в горлышко бутылки, точно ожидая увидеть там возможное решение своих проблем, и медленно начала, подаваясь вперёд:

— Рихард… Служба разведки мне кое-что сообщила…

— У тебя всё ещё есть служба разведки? — с невольным удивлением спросил Ланн.

Она откусила сразу половину бутерброда, некоторое время жевала, осуждающе глядя на комиссара, и наконец гордо произнесла:

— У каждого президента есть служба разведки. Так вот… Наши западные друзья засылают к нам шпиона. Точнее, собираются. В ближайшее время. Псевдоним — Красная Гроза.

— Красная, говоришь? — заинтересованный Рихард даже отставил бутылку. — В таком случае ты уверена, что друзья западные?

— Более чем. Но ты верно угадал, наш гость из бывших.

— И ты желаешь, чтобы я отследил его появление и застрелил раньше, чем он что-то разнюхает? Для этого у тебя есть служба…

— Нет, Рихард… — она усмехнулась. — Я хочу, чтобы этот человек попробовал сделать именно то, для чего его и отправляют. Попался мне. Я хочу приручить его.

— Дальновидно, — Рихард, немного успокоившись, одобрительно улыбнулся: — Свой чужой шпион никогда не помешает. А когда ожидается гость?

— Пока не знаю. Скоро. Но пока забудь о нём, — она отодвинула доску и, положив руки на стол, опустила на них голову: — Как же у тебя одиноко, Рихард… Как ты тут живёшь? Заведи себе кого-нибудь. Девушку… — на лице появилась хитрая улыбка, — или хоть собаку.

— Не надо, — коротко сказал Ланн.

На секунду изящные брови удивлённо приподнялись. Потом Госпожа президент снова улыбнулась и вздохнула:

— А ты не меняешься. Мой большой злой волк.

Она отошла к окну. И только тогда, обернувшись через плечо, спросила:

— Как там Карл? Ты не жалеешь, что он теперь твой помощник? Не обижаешь?

Рихард потянулся за сигаретами. Ответить ему было нечего. Гертруда Шённ по-прежнему наблюдала за ним. Потом вернулась к столу, наклонилась, почти вплотную приблизив губы к его лицу, и прошептала:

— Я люблю тебя, Рихард.