Сейчас Карл напрягал все силы, пробираясь к австрийской границе. Во время последней студенческой антисоветской и антикоммунистической демонстрации Карл присоединился к студентам и мгновенно прослыл среди них завзятым патриотом. Когда сюда придут русские, — а они обязательно придут, — он будет уже в Вене, чтобы перебраться оттуда в Америку. А у венгров о нем останется лишь светлая память. Его сочтут погибшим, одним из многих, жертвой русского империализма.

Сегодня с утра он провел несколько бесед в отеле, где останавливались туристы. Туристы сообщили ему, что от отеля сегодня должно уйти несколько машин в Австрию. Машины будут ждать возле большого подвесного моста, неподалеку от отеля, и отправятся в полдень. Карл представился туристам как «известный патриот», за которым в настоящее время охотится служба безопасности. На туристов это произвело впечатление. Они обещали ему помочь.

На улице Ленина было относительно спокойно. Вчерашние бои превратили ее в руины. Карл пробирался сквозь завалы. В тот момент, когда он нырнул под упавшее дерево, появился русский танк. Гусеницы танка протестующе скрежетали, перемалывая преграды одну за другой.

Карл вышел к реке. По бульвару бежало несколько человек, однако преследователей видно не было. Карл решил, что, пожалуй, можно продолжить путь. Отсюда уже виден мост. Осталось пройти самую малость.

Внезапно в нескольких кварталах к востоку раздался пушечный выстрел, а затем одновременный вопль по меньшей мере сотни глоток. Вслед за этим до Карла донесся сухой треск пулеметов и топот бегущих ног. На улице показались бойцы освободительного движения. Их было около пятидесяти, большинство вооружено винтовками, некоторые — автоматами. Они выскочили на бульвар, подобно вспугнутым кошкам, несколько мгновений озирались, а затем помчались к мосту. Карл мысленно послал им вслед проклятие. Нет чтобы выбрать какое-нибудь другое направление!

Однако делать нечего. Карл решился последовать за ними, держась на значительном отдалении.

На мосту Карл заметил несколько танков. Он изо всех сил надеялся, что эти танки выведены из строя. С моста в Дунай падали тела. Хорошо бы, если бы это были тела русских. Карл поискал глазами машины. Новенький зеленый «Ситроен», как сказал ему один из туристов, и «Фольксваген». Стоя на месте, Карл что было сил вглядывался во тьму впереди. Однако бойцы освободительного движения заслоняли всю улицу. Ничего не было видно. Наконец Карл решился и тоже побежал.

И тут вновь ударила самоходка. На этот раз где-то впереди. На залп самоходки отозвались башенные орудия танков. Бойцы освободительного движения попадали на землю. Некоторые, отстреливаясь, поползли в сторону ближайших дверей. Карл упал, отполз в укрытие и начал осматриваться, как бы подобраться к реке. Он прикинул, что вполне в состоянии доплыть до противоположного берега. Карл взглянул на Дунай. Мог бы и Дунай переплыть. Карл во что бы то ни стало хотел жить.

По улице, навстречу Карлу, двигались танки. Он лежал на тротуаре рядом с решеткой какого-то сквера. Карл тщетно пытался пролезть под решеткой. В конце концов он решил просто лежать неподвижно, надеясь, что его сочтут мертвым.

Еще один винтовочный выстрел. Автоматная очередь. Русские автоматы огрызаются в ответ. Пронзительный вопль. Сдавленный вскрик.

Карл открыл глаза. Один из танков горел. Пламя лизало пятнистую броню, краска плавилась. Красная звезда на броне, казалось, истекала кровью. Танкист попытался выбраться из горящей машины. Бойцы освободительного движения буквально разорвали его на части выстрелами. С лязгом и ревом приближались другие танки. Бой смещался вниз по улице. Карл посмотрел на часы. До отхода машин оставалось не более пяти минут.

Карл опасливо поднялся на ноги.

Из танкового люка, из-за тела механика, появилась голова другого русского. Плоские черты лица искажены ужасной гримасой.