Через несколько минут они вышли к площади перед мечетью. Вокруг стояли танки, бронетранспортеры, сотни солдат блокировали все входы и подъезды к главной исламской святыне. Сотни прожекторов и фар были направлены в сторону Аль-Аксы. Овальская решительным шагом направилась к полевой палатке, которая разместилась у края широкой площади. Она шла такой уверенной походкой, что ни один военный даже не обратил на нее внимания, принимая за своего человека. У палатки стоял караул из трех офицеров. Один из них в чине капитана остановил незнакомцев:

– Вы к кому?

– К премьер-министру, – отчеканила Овальская. – Нам назначена встреча.

Капитан с недоверием посмотрел на незнакомую женщину и ее спутника:

– Но я не получал никаких распоряжений по вашему визиту, – и перегородил дорогу двум непонятно откуда появившимся людям в гражданской одежде.

– Подождите минуточку, я руководитель «Моссада», – вышел вперед Галиви и протянул офицеру служебное удостоверение. – Надеюсь, этого будет достаточно.

Немигающий взгляд шефа разведки произвел на военного ошеломляющее впечатление, он растерялся, потом замялся:

– Но если вам назначена встреча, то проходите. Хотя постойте, я должен доложить главе правительства о вашем прибытии.

– Не надо, – Галиви продолжал упорно смотреть на капитана, выворачивая у того все нутро наизнанку. – Я занимаю ту должность в государстве, которой не требуется лишнее приглашение премьера, – и он, мягко отодвинув офицера в сторону, быстро вошел в палатку.

***

– Кто-то убил нашего мальчика, – лицо Саида исказилось ужасающей гримасой боли. Сжимая руки в кулаки, не поворачиваясь к шейху, он взвыл, как смертельно раненный зверь – Ахмет, зачем?! Зачем они убили его?! – слезы неудержимо брызнули из его глаз. – Что он сделал плохого? – Саид беспомощно упал на колени, взял трясущимися руками голову Амира и бережно положил себе на колени, скуля сквозь зубы: – Ну как же так? Как же я не уберег тебя, мальчик мой? Почему я, старый дурень, отпустил тебя одного в эту проклятую пасть шайтана.

Он склонился над телом Вазари и глухо зарыдал. Остальные мужчины окружили колодец, со страхом переглядываясь между собой и изредка бросая взгляды то на тело Амира, то на Саида, то в темную пропасть, которая сейчас дышала смертью. Что творилось в их душах, сказать было трудно, но страх еще сильнее стал одолевать их. Даже находясь в самом святом месте, они почти вживую ощутили дыхание шайтана, идущее из глубины веков.

– Это плохой знак, – первым прервал молчание Саким. – Посмотрите на тело Амира, это не просто убийство, а ритуальная жертва. Так убивали только в древности. Это сатана! Он ниспослал на нас все беды. Нельзя было будить его. Теперь нас ничего хорошего не ждет.

Небольшая толпа стала медленно отступать от черного колодца, над которым по-прежнему клубился темный туман. И только Саид оставался на месте, скорбно склонившись над молодым человеком, рыдая с надрывом, сотрясаясь от скорби всем телом. Глухой гул послышался из подземелья, он с завыванием поднимался вверх, незаметно расплываясь под сводами мечети. Люди в страхе отошли еще дальше от пропасти. Далекие звуки из чрева шайтана нарастали, приводя в трепет сильных людей, прошедших через многие тяжелые испытания и войны, которых можно было, без преувеличения, назвать истинными моджахедами, настоящими воинами Аллаха.

Шейх плохо видел, но, услышав слова друга о смерти Амира, страшно побледнел, он какое-то время сидел, погрузившись в свои тяжелые мысли, новость потрясла его. Старик хотел что-то сказать, но вдруг почувствовал острую боль в висках, неистовая судорога, прострелившая его тело, не позволила ему позвать Саида, правая рука задергалась, боль перенеслась в живот и спину, выкручивая тело в страшном приступе.