Аж меня, знаете, всего ожгло это известие!

«Господи боже мой! – думаю, – да ведь это же, может быть, они и есть потрясователи!»

– Терентьюшка, миляга мой, ты их наблюдай: это они!

– И я думаю, – говорит, – что они, но все-таки вы, ваша милость, встаньте сами о полуночи, и услышите, как они пиликают.

Я так и сделал: завел будильную трещотку на самый полночный час и аккурат пробудился, и сейчас открыл окно в сад и сразу почувствовал свежесть воздуха, и пиликан действительно что-то ужасно пиликает, и от того или нет, но по всему селу коты кидаются, и даже до того, что два кота прямо перед моими окнами с крыши сбросились и тут же друг друга по морде лущат.

Ну что это!

Я утром сказал Назарию:

– Что это за пиликаны у вас появились? А он отвечает:

– Как это пиликаны? – И захохотал. – Это виртуозы, они спевки народные на ноты укладают и пошлют в оперу! А то пиликаны! Ха-ха, «пиликаны»… Смеху подобно, что вы понимаете… «Пиликаны»!

Ну, я стерпел.

XXIII

А был в той поре у нас за пять верст конский ярмарок, и я туда прибыл и пошел меж людей, чтобы посмотреть по обязанностям службы. И вижу, там же ходят и сии два пиликана, или виртуозы, и действительно оба с тетрадками и что-то записуют. И я за ними все смотрел-смотрел, аж заморился и ничего не понял, а как подхожу назад до своей брички, чтоб достать себе из погребчика выпить чарочку доброй горшки и закусить, чего Христина сунула, как вдруг вижу, в бричке белеется грамотка… Понимаете, это в моей собственной бричке, в начальственном экипаже! И уже, заметьте, печатано не простою речью, а скрозь строки стишок – и в нем все про то, як по дворах «подать сбирают с утра».

Я говорю:

– Теренька! Миляга! Кто тут до моей брички прикасался?

– Я, – говорит, – не видал: у меня сзади глаз нет.

– Мне бумажка положена. Кто тут был или мимо проходил?

– Проходили эти пиликаны, поповы гости, Спиря да Сёма, – я их только одних и приметил.

– А тебе наверно известно, как их звать?

– Наверно знаю, что один Спирюшка, тот все поспиривает, а другой, который Сёма, этот посёмывает.

– Это они!

– Да, надо будет, – говорит, – в дружбе им прикинуться и угостить.

– Валяй, – говорю, – вот тебе полтина на угощение, а как только я орден получу – сейчас тебе три рубля, как обещано.

На другой день, вижу – Теренька действительно идет уже от попа, а в руках дощечку несет.

– Вот, – говорит, – стараюсь: ходил знакомство завесть.

– Ну, рассказывай же скорее, миляга: как это было?

– Да вот я взял эту дощечку с собой и говорю: «Это, должно быть, святой образок, я его, глядите-ка, в конюшне нашел; да еще его и ласточкиным гнездом закрыло, прости господи! А от того или нет, мне вдруг стали сны сниться такие, что быть какому-то неожиданью, и вот в грозу как раз гнездо неожиданно упало, а этот образок и провещился, но только теперь на нем уже никакого знаку нет, потому что весь вид сошел.