— Сказала, что я не в её вкусе, — Блайз тяжело вздохнул, отложил щетку и придирчиво оглядел себя в зеркале. Оставшись доволен своим внешним видом, он признался:

— Да и не очень-то хотелось… — Окончание фразы потонуло в общем хохоте слушателей. И никто не обратил внимания, как Тал при этих словах покраснел и как-то незаметно, бочком, прошмыгнул к двери.

Тал был башнёром того самого подбитого танка, восстановлением которого клоны как раз занимались совместно с зелтронцами. На Мерне Восемь в башню угодила граната, и Тал лишился левой руки до плеча и левой же ноги ниже колена. Теперь он щеголял блестящими протезами, на которые ещё не нарастили искусственную плоть, и очень этого стеснялся. В городе он был одним из немногих, кто никогда не снимал китель и перчатки.

— В общем, ищу замену! — подвёл итог своим страданиям Блайз и гордой походкой покинул казарму.

— Садж, а ты куда? — поинтересовался Вжик. Куда ходил Чимбик и почему возвращался такой довольный, стало темой для пересудов в батальоне: на все вопросы сержант в лучшем случае отделывался крайне туманными ответами, а зачастую вообще пропускал мимо ушей. Вот и сейчас Чимбик, поправив кепи, молча подмигнул танкисту и выскочил наружу, не дожидаясь, пока тот повторит вопрос.

— Что это с ним? — Вжик вопросительно оглядел остальных разведчиков.

— Да нам-то что? — ответил один из них — капрал по имени Фарадж. — Главное, что он успокаиваться начал. А как и почему — захочет, так сам расскажет. Я всё боялся, что садж с резьбы слетит, и если там, куда его носит, ему хорошо — то плевать, что там и как.

В отличие от Блайза, большинство клонов не особенно распространялись о своём досуге. Для кого-то новые грани жизни были слишком сокровенными, чтобы говорить о них вслух, кто-то стеснялся собственного щенячьего восторга, но большинство просто не умели и не привыкли говорить о подобном. В результате все немногочисленные обсуждения сводились к пересказам забавных и удивительных случаев, а о главном говорили редко, с глазу на глаз.

Тем веременем Чимбик, даже не подозревая, что стал объектом любопытства своих братьев, бодро топал к штабу. Вернее, к генералу-джедаю Ирису Тофу. У сержанта было очень важное — можно сказать, стратегически важное — дело к генералу: выпросить разрешение показать детям Талики самый настоящий танк. Дождавшись, пока Тофу освободится, Чимбик браво вытянулся перед ним во фрунт:

— Генерал, сэр, стафф-сержант Ка-Эс…

— Сила великая, Чимбик, ты словно первый день меня знаешь, — удивился уставному обращению, от которого успел уже отвыкнуть, джедай. В бригаде давно уже отбросили полную форму обращения к старшему по званию в повседневной жизни, оставив лишь для парадов и прочих торжественных церемоний, всё остальное время клоны обращались к нему «генерал», или «сэр». А тут — вот, приплыли.

— Ты что-то хотел? — Тофу ненавязчиво принял курс на столовую, и Чимбик вынужден был пристроиться рядом.

— Да, сэр… — Сержант набрал в грудь побольше воздуха, словно перед прыжком в ледяную воду, и выпалил:

— Сэр, я хотел попросить Вашего разрешения показать детям танк, сэр! — и замолк, ожидая выволочки за свою наглость.

— Детям? — Тофу споткнулся от неожиданности. Остановившись, он повернулся к клону, пригладил свою белоснежную шевелюру и пристально уставился в глаза собеседнику.

— Каким детям? — осторожно поинтересовался джедай.

— Талики, сэр! — браво отрапортовал сержант.

— Так, стоп, — Тофу поднял ладонь. — Давай начнём с самого начала: кто такая Талика?

Чимбик помялся, смущённо глядя на генерала, а потом рассказал историю своего знакомства с зелтронкой и её многочисленным семейством, начиная от того, как сбежал из дворца и забрёл на детский праздник, и заканчивая своими увольнительными, которые проводил в доме Талики.